Онлайн книга «Неловкая поступь смерти»
|
– Что тебе сказать, есть там пальчики Муромцева, что неудивительно, самой Селивановой, Аркадия Селиванова… – Аркадия свежие? – оживился следователь. – Не очень, – покачал головой Незовибатько. – Понятно… – Другие отпечатки идентифицировать не удалось. – Но они есть? – Как им не быть… – Что ты имеешь в виду? – То, что к Селивановой могли приходить гости, например подруги, компаньоны, соседи. – Умеешь ты, Афанасий Гаврилович, успокоить человека и вселить в его сердце надежду. – Что есть, то есть, – добродушно прогромыхал Незовибатько. – Что ж, – Шура запил остатки бутерброда кофе и поднялся, – спасибо тебе, пойду я пожалуй. – Это правда, что завещание составлено на Муромцева? – неожиданно спросил эксперт. – Правда, – вздохнул Шура. – И чего вздыхаешь? – Не хотелось бы мне, чтобы убийцей оказался он. – Он знал о завещании? – Говорит, что нет… – Всё они так говорят, – пробасил Незовибатько. – Не скажи… Ладно, я пойду. Спасибо за кофе. Оксане привет. – Передам, тем более что он не тяжёлый, – ухмыльнулся Незовибатько. – Кто не тяжёлый, – не сразу «въехал» следователь. – Не кто, а что! Привет твой! – Другой раз к привету приложу шматок сала, – шутливо пригрозил Наполеонов. – Как же, дождёшься от тебя, – отмахнулся эксперт. День пошёл на убыль, и Наполеонов неожиданно для себя решил, что сегодня он уйдёт с работы, как «белый воротничок» и не станет засиживаться допоздна. Сказано – сделано. Около семи вечера он уже въехал на участок Мирославы Волгиной. Встретили его Морис и кот. Морис спросил: – Ты чего заранее не позвонил? Кот ни о чём не спросил, только сверлил Наполеонова пристальным взглядом пылающих от падающего на них предзакатного света жёлтых глаз. – Почему не позвонил, сам не знаю, – ответил Наполеонов и тут же встревожился: – Ты что, хочешь сказать, что у нас есть нечего? – Извини, – улыбнулся Морис, – только салаты… Шура сморщился, как от зубной боли. – Ещё осталось вчерашнее мясо, но оно холодное, и пирог с рисом и рыбой. – Пирога много? – с надеждой в голосе проговорил Наполеонов. – Тебе, думаю, хватит. – Ну хоть что-то, – вздохнул Шура. – Я вообще-то собирался курицу жарить. – Когда? – Да вот сейчас. – Тогда иди! Нет, беги! И ставь. А где Слава? – Где-то в саду. Иди, поищи. – Ещё чего! Сама найдётся. Я лучше, пока ты занят курицей, съем холодное вчерашнее мясо и пирог. Морис весело рассмеялся. Уже сидя на кухне с полным ртом, Наполеонов возмущался: – Ты говорил, что вы сейчас никакого дела не расследуете, чего же вы тогда делаете целыми днями?! У вас даже ужина нормального нет! – Мы отдыхаем. – Как можно отдыхать без нормальной еды?! Я этого не понимаю! – Шур! Мы с Мирославой едим мало и поэтому много не готовим. – Ага, – не успокаивался Наполеонов, – нет, ну я ещё могу понять, Славка девушка, но ты же здоровенный парень! И малоежка! – Извини, – прищурился Морис, – ты вот, например, ростом не высок, а еды в тебя умещается много. – Да, – согласился Наполеонов, – несоответствие получается. Но что из этого следует?! – Что? – Что ты должен есть в два раза больше, чем я! – Уволь от такой напасти, – Морис шутливо поднял руки вверх. Шура хотел продолжить свою воспитательную речь, но тут на кухню вошла Мирослава. – О! Славка! – обрадовался Наполеонов и, увидев корзину, которую она поставила на пол, тут же спросил: – Что это ты там приволокла? – Груши. – Зачем так много? – Варенье варить. – Когда? – Завтра. – Хорошо, что завтра, – обрадовался он. – Зря радуешься, – усмехнулась подруга детства, – варить будем завтра, но мыть и резать сегодня. И твои руки лишними не будут. – Издеваетесь, что ли? – начал возмущаться Наполеонов. – Я весь день вкалывал, как папа Карло. А тут ещё вы! Однако увильнуть от работы Наполеонову не удалось. Он и сам давно знал, что у Мирославы не забалуешься. Разрезая груши на дольки, следователь бормотал себе под нос: – Эксплуататоры. – Ага, а кто зимой это варенье за обе щеки уплетать будет? – спросила его Мирослава. Шура запыхтел, но ничего не ответил. Чтобы прогнать сгустившиеся тучи, Морис сказал: – А мы сегодня на балет ходили. – Ополоумели, – прокомментировал Наполеонов это сообщение с самым мрачным видом. Мирослава весело расхохоталась и добавила: – А вчера мы слушали оперу. – Я же говорю, умом тронулись! – вздохнул Шура сокрушённо. – А завтра идём в драму на «Собаку на сене». – Всё! Слушать больше ничего не хочу! – Наполеонов бросил нож и недорезанную грушу и заткнул уши руками. Он видел, что детективы, глядя на него, покатываются со смеху. Убрав руки от ушей, он серьёзно спросил: – Вам что, заняться больше нечем? – У нас отпуск, – серьёзно ответил Морис. – И мы хотим провести его с пользой, – добавила Мирослава. – Да какая же польза от того, что вы по театрам шляетесь? – возмутился Наполеонов. – У нас ещё запланированы походы в несколько музеев. – Зачем?! – Для обогащения. – Вы чего, их обокрасть хотите? – подозрительно поинтересовался Наполеонов. – Нет, мы хотим обогатиться духовно. – Духовно? – И тут неожиданно для детективов следователь хлопнул себя по лбу, а потом захохотал как сумасшедший. Морис и Мирослава озадаченно переглянулись. – Славка, Славка, – завопил Шура, – а ты помнишь нашего завуча? – Помню, конечно. Хороший был мужик. – Почему был, – продолжая смеяться, сказал Шура, – он и сейчас есть. Но ты помнишь, что он нам говорил, когда шёл с нами в музей? – Помню, – осторожно проговорила Мирослава. |