Книга Неловкая поступь смерти, страница 30 – Наталия Антонова

– Обычно я обедаю за этим столиком.

Детективам было абсолютно всё равно, за каким столиком извлекать из свидетеля информацию, и они молча разместились на стульях.

Подлетевший официант поздоровался с Гавриловым и вежливо спросил:

– Вам как обычно?

– Как обычно, – ответил Гаврилов.

– А вам? – обратился официант к детективам.

– Можно нам посмотреть меню? – спросил Морис.

– Да-да, конечно, – и положил перед Миндаугасом ламинированный листок со светящимися точками наверху, вероятно, символизирующими светлячков.

– Можно я сам закажу? – спросил Морис Мирославу. И она утвердительно кивнула в ответ.

Морис заказал рыбу на гриле, салат из свежих овощей, ватрушку с творогом.

– Одну? – уточнил официант.

– Одну, – подтвердил Морис, – и две чашки чая.

«Вероятно, дама бережёт фигуру», – подумал официант, решивший, что ватрушку Морис заказал только себе. Но он ошибся. Ватрушку детективы поделили пополам. При этом, когда они это делали, Гаврилов смотрел на них с нескрываемой жалостью и уже, настроенный против Мориса, подумал: «У, скряга!»

Мирослава догадавшись, о чём он думает, с трудом сдержала улыбку и приступила к тому, зачем они и разыскивали Гаврилова:

– Семён, скажите, пожалуйста, вы помните, с какой улицы вы возвращались домой вечером. – Она назвала дату.

– Я на память не жалуюсь, – ответил Семён, – к тому же я тогда как раз подхватил парня, с которым мне было по пути. Высадил его, – он назвал место, – и поехал домой. Можно сказать, что нам обоим повезло.

– А вы запомнили своего пассажира.

– В принципе, да, – подумав, ответил Гаврилов.

– Если вы увидите его снова, то узнаете?

– Естественно!

– И примерное время вы помните?

– Я точное помню!

– Вот как?

– Высадив его, я посмотрел на часы и подумал, что жена и дочка обрадуются, так как я приеду домой раньше. Я тут же позвонил жене и велел накрывать на стол.

– Прекрасно. Вы позволите нам записать ваш телефон?

– Пишите, жалко, что ли, – пожал плечами Гаврилов. – Может, ещё воспользуетесь моими услугами, если ваша колымага сломается.

Колымагой, как догадался Морис, Семён назвал «Волгу» Мирославы. Бедняга и не догадывался, какая начинка скрывается под капотом этой машины.

Доставая деньги, Морис хотел заплатить и за обед Гаврилова, но Мирослава незаметно для Семёна качнула головой, и Морис оплатил только их счёт, оставив щедрые чаевые.

– Почему вы не захотели, – начал Миндаугас, когда они сели в машину.

– Потому что Семён мужик с гонором и, если бы ты оплатил его счёт, это точно не обрадовало бы его, а скорее оскорбило. Не забывай, что мужик носит на своём перстне изображение козла.

Детективы переглянулись и весело расхохотались.

– Ну вот, мы нашли с тобой алиби для подозреваемого «номер один».

– Плюс его девушка подтвердит, что он был с ней.

– Ага. Но именно показания Гаврилова имеют вес. Девушкам, матерям, жёнам правоохранительные органы не слишком-то склонны доверять.

Морис кивнул, соглашаясь с ней.

– Теперь можно будет всё это выложить Шуре.

– Так позвоните ему сейчас.

– Нет, – решила Мирослава, – скажу при встрече.

Они уже въезжали в коттеджный посёлок, когда зазвонил сотовый Мирославы. Высветился номер Наполеонова.

– Лёгок на помине, – сказала Мирослава Морису. Он в ответ улыбнулся.

– Да, Шурочка!

– Я сегодня не приеду, работы по самую макушку, – сообщил Наполеонов в своей обычной манере, которую Мирослава называла «ни здравствуй, ни прощай».

– Хорошо, Шурочка, – легкомысленно отозвалась она.

– Что значит «хорошо»?! – взвыл голос в трубке.

– Это значит, что я приняла твоё сообщение к сведению.

– А где стенания? Вопли отчаяния?!

– Шура! Иди в баню!

– А кстати, – оживился он, – когда вы наконец построете на своём участке нормальную русскую баню?

– У нас есть ванна и душ.

– А баня?

– Помоешься в городской.

– Ещё чего! – вознегодовал Наполеонов.

– Ты вроде бы говорил, что у тебя дел выше крыши, – напомнила она.

– Во-первых, ты неправильно меня процитировала, я говорил не о крыше, а о макушке, а во-вторых, что ты этим хочешь сказать?

– Иди и работай!

Наполеонов начал ещё что-то говорить, но Мирослава отключила телефон.

– Представляю, как сейчас негодует Шура, – заметил Миндаугас.

– Ещё бы, – согласилась Мирослава, – носится по кабинету и топает, как стадо бегемотов.

– Бедная Элла, – искренне пожалел Морис секретаря Эллу Русакову.

– Ну Элла не такая девушка, чтобы реагировать на закидоны следователей. К тому же она там с ними ко всему привыкла.

– Героическая девушка, – с улыбкой поправился Морис.

– Вот-вот.

И тут за окном пошёл дождь.

– Мы, кажется, вовремя оказались в салоне, – заметила Мирослава.

– Как говорят у вас в России, не сахарные, не растаяли бы в любом случае.

Мирослава улыбнулась и поправила:

– Не у вас в России, а у нас в России.

Он внимательно посмотрел на неё в зеркало и медленно кивнул.

Они въехали в ворота, и «Волга» встала на подъездной дорожке. Мирослава выбралась из салона и попросила:

– Заведи, пожалуйста, в гараж.

Морис пересел на место водителя.

Кот Дон вроде бы тоже был не сахарным. Но не побежал, как обычно, встречать хозяйку, а сидел под навесом на крыльце и смотрел на Мирославу умоляющими глазами. Дождь кот, мягко говоря, не любил, потому что его длинная мягкая шерсть быстро промокала, как вата. А сушить её приходилось довольно долго.

Дон даже думал иногда, что хорошо гладкошёрстным котам, с них вода скатывается, как с гусей. Но поменять свою роскошную шубку на гладкий короткий мех он, конечно же, не согласился бы за все блага мира.

Через некоторое время они уже все сидели в тепле. Дон ел отварную куриную печёнку, а хозяева пили чай с галетами. Голода после обеда в «Светлячке» они не испытывали. Да и ужин, по умолчанию, Морис решил приготовить лёгкий, раз Шура сегодня не приедет.

– Мирослава, – окликнул он.

– Да?

– Вам не скучно без работы, – прозвучал вопрос, заданный осторожным тоном.