Книга Смерть под золотым дождем, страница 25 – Наталия Антонова

– Давайте, я пойду вперёд, – сказала Белоконь, – а то коридор у нас длинный…

– Хорошо, – отозвалась Мирослава.

Коридор и впрямь был длинным, и пока они шли, миновали три двери. Наконец Татьяна Павловна тихонько постучала в одну из дверей и тотчас толкнула её:

– Заходите.

Мирослава шагнула вовнутрь помещения и оказалась в большой светлой комнате. Она догадалась, что это кабинет хозяина дома.

Её взгляд невольно упал на рояль.

Белоконь перехватил её взгляд и проговорил с нотками смущения:

– Да, вот, знаете ли, балуюсь иногда.

– Мой партнёр тоже играет на рояле, – отозвалась Мирослава.

– Правда? – обрадовался хозяин дома так, словно с его плеч свалилась гора. Мирослава догадалась, что мужчина чувствовал напряжение, по-домашнему лёгкое начало разговора с ней развеяло имевшиеся у него опасения относительно неё. Одно дело получить рекомендации, пусть и от очень близкого знакомого, и совсем другое дело – увидеть человека воочию и получить личное впечатление от него. Мирослава Волгина, вне всяких сомнений, понравилась Дмитрию Ивановичу. Они быстро переглянулись с женой, и их короткие взгляды выразили удовлетворение и облегчение одновременно.

– Вы садитесь, садитесь, голубушка. – Белоконь придвинул Мирославе одно из самых удобных кресел.

Она поблагодарила и села.

– Дмитрий Иванович, вчера в наше агентство обратились супруги Трифоновы с просьбой расследовать убийство Гордея Тимофеевича Трифонова, отца Сергея Гордеевича.

– Да, я знаю, – кивнул хозяин кабинета.

– Серёжа вчера звонил нам, – тихо добавила его супруга.

– Они сказали, что нас вам рекомендовал Иван Аркадьевич Сенцов.

– Да, это так, – Белоконь поправил сидящие на его носу очки в тонкой золотистой оправе, – профессор вас очень хвалил.

– Впрочем, сейчас это и не важно, – сказала Мирослава, – я упомянула об Иване Аркадьевиче только для того, чтобы вы поняли, что у нас серьёзное, ответственное агентство и нам можно полностью доверять.

– Я понял это сразу же, как увидел вас, – улыбнулся Белоконь.

– Вы поняли это, когда я заговорила, – уточнила Мирослава с ответной улыбкой.

– Точно! Вы совершенно правы.

– Я пришла поговорить с вами о вашем друге Гордее Тимофеевиче Трифонове. И надеюсь, вы не станете утаивать информацию, даже если она нелицеприятна.

На лбу Белоконя обозначилась складка скорби.

– Я понимаю, что вам трудно говорить о Гордее Тимофеевиче, но надеюсь, что то, что вы расскажете, поможет найти его убийцу.

– Я сделаю всё, что в моих силах, – заверил её мужчина.

– Как давно вы знакомы с Трифоновым?

– Мне кажется, что я знаю Гордея, вернее, знал, – поспешно поправился Дмитрий Иванович, – всю жизнь. На самом деле мы знакомы с ним с отрочества. Он пришёл в нашу школу в шестом классе, и мы с ним сразу подружились.

– А какие отношения у него были с другими ребятами?

Белоконь ненадолго задумался, а потом сказал:

– Да вроде бы со всеми хорошие, кроме Генки Ворошилова.

– А что они не поделили с Ворошиловым?

– Как вы думаете, – спросил Белоконь, хитро прищурившись, – из-за чего могут сцепиться мальчишки в девятом классе?

– Из-за девочки? – предположила Мирослава.

– Точно!

– А до девятого класса Трифонов и Ворошилов ладили?

– Вполне.

– И как же сложились отношения в этом треугольнике?

– А никак! Отца Нинки Ведерниковой, так звали олицетворившую для парней яблоко раздора девчонку, отправили служить за границу, когда мы учились в десятом классе.

– И мальчики помирились?

– Ничуть не бывало, они продолжали дуться друг на друга до выпускного бала.

– А потом?

– На балу Генка вылил бутылку кока-колы на голову Гордея, а Гордей набил Генке морду. Тогда их еле растащили в разные стороны.

– И что?

– Ничего, я потащил Гордея домой отмываться от вражеского напитка.

– Действительно, – невольно улыбнулась Мирослава, – нет, чтобы облить товарища отечественным напитком, «Саянами», например, или «Байкалом».

– Так их не было тогда на столе, – пожал плечами Белоконь.

– Дмитрий Иванович! Вы не знаете, где сейчас Ворошилов?

– Знаю, – кивнул хозяин дома.

– И где же?

– Сразу после института Генка женился на симпатичной евреечке Сонечке Кофенмахер. У них родились одна за другой две премиленькие девчушки. Сами супруги несколько лет проработали в НИИ. А потом отец Сони переехал в Израиль и перетянул туда семью дочери. Ворошилов теперь работает в Израиле в одной из коммерческих фирм и, по слухам, доволен своей жизнью.

– А что случилось с Ниной Ведерниковой?

– Вышла за какого-то немца и живёт в Германии, на территории бывшей ГДР.

– Отлично, – кивнула Мирослава, – значит, никто из них в последнее время носа к нам не показывал.

– Точно так.

Жена Белоконя нетерпеливо заёрзала на диване. Видимо, она делала мужу какие-то знаки. Мирослава могла видеть её только боковым зрением, поэтому она развернула своё кресло так, чтобы оба супруга попадали в поле её зрения.

– Не обращайте внимания, – проговорил Белоконь, обращаясь к Мирославе, и добавил, адресуясь к жене: – Таня, потерпи, и до Аниты мы дойдём.

– Извините, – пробормотала Татьяна Павловна, – просто мне кажется, что и так всё ясно.

– Возможно, вы и правы. Но, чтобы доказать это или опровергнуть вашу версию, мы вынуждены провести тщательное расследование, собрать улики и факты.

– Я как-то не подумала об этом.

Мирослава заметила, что Белоконь ободряюще кивнул жене. У неё сложилось впечатление, что супруги до сих пор сильно любили друг друга.

– Дмитрий Иванович, – попросила она, – расскажите мне, пожалуйста, как складывались отношения вашего друга с его первой женой.

– Да в том-то и дело, – с воодушевлением воскликнул Белоконь, – что отлично складывались! Они поженились, когда ещё студентами были, и жена его Марина всегда во всём Гордея поддерживала и долгое время работала на его предприятии с ним наравне, хотя у них уже дети были и практически весь быт на Марининых плечах лежал.

– Они никогда и не ссорились, – заметила Татьяна Павловна.

– И то верно, – поддержал жену Дмитрий Иванович, – никому даже в голову не могло прийти, что Гордей такой фортель на старости лет выкинет.

– Вроде бы он не старый ещё был, – заметила Мирослава.