Онлайн книга «Бастард и жрица»
Горячо. Хорошо. То, что надо для усталых мышц. Но умиротворение было нагло прервано прилетевшими в лицо брызгами. Отфыркиваясь, я взмахнула руками: – Коринна! Ответом стал задорный смех семнадцатилетней девчонки: – Отомстила! Нечего было в прошлый раз меня поливать, – она высунула язык. – Бе-бе-бе! Кори была самой юной среди нас. Черноглазая, черноволосая, со вздернутым носиком, она напоминала шаловливого котенка. – Что за глупости ты творишь! Забыла, что она жрица? Где твое почтение? – Сора хотела отвесить девчонке подзатыльник, но та ушла под воду и вынырнула только на противоположном конце с криком: – Попробуй догони! Тира лишь закатила глаза, зато игру Коринны приняла Сора, и в следующий миг они начали визжать, брызгаясь и пытаясь друг друга утопить. – Вот дурочки. И это будущие жены! – чопорно отозвалась Тира, присаживаясь рядом. Она была красивой. Высокая, с крутыми бедрами и высокой полной грудью, длинными сильными ногами и такими густыми волосами, что в них путались каменные гребни. А уж как поет… Они с матерью чаровали амулеты, и работы Тиры ценились как среди искателей, так и на лестрийских ярмарках. Конечно, она могла бы стать жрицей, как и я, даже матушка Этера сетовала, мол, Дар бы ей посильней. Но сама Тира никогда не печалилась по этому поводу, ей нравилась мирская жизнь. – Когда ты начинаешь ворчать, то становишься похожа на моего отца. Только бороды и усов не хватает. Тира тут же уложила мокрую прядь между носом и верхней губой и нахмурилась, изображая сурового мужика. Не выдержав этой картины, я рассмеялась. – Только не вздумай показать этот фокус жениху! А то и жениться раздумает. Подруга вдруг потупилась и тихонько ответила: – Не раздумает. После того, что было… Назад пути нет. Она улыбалась легко, краешками губ, как человек, который знает какую-то тайну. Я коснулась ее плеча: – Ты о чем? Она несколько мгновений молчала, потом наклонилась к моему уху и зашептала. В красках поведала, чем они со Стьеном занимались неделю назад, уединившись в одной из дальних пещер, а я слушала и цепенела. Дышать стало тяжело, в лицо бросилась краска, и я до боли стиснула пальцы. – Это было прекрасно, – сияя, как начищенная монета, она откинулась на бортик бассейна и закатила глаза. – Как вспоминаю, так начинаю еще больше хотеть его. Жду не дождусь свадьбы. – Я… – не могла подобрать слов, голос осип. – Я за вас рада. Очень. Она предавалась счастливым воспоминаниям и не замечала, как сильно я сжала зубы. – Только не вздумай проболтаться, а то я погибла! – Тира приложила палец к губам и хихикнула. – Девочки знают? – я кивнула в сторону резвящихся Соры и Кори. – Знают… Я им уже рассказала. Конечно! Им, наверное, сразу и похвастала. И тут я себя одернула: «Рамона! Как ты можешь быть такой глупой и завистливой? Неужели у тебя не хватает совести искренне порадоваться за подругу детства? Видишь же, как она счастлива. Не порти ей настроение своей кислой миной». – Я думаю, вам стоит быть осторожнее. Вдруг родственники узнают? Та лишь передернула плечами, гладкими и белыми, будто вырезанными из мрамора. Полные груди качнулись в такт движению, как спелые фрукты. – Мы постараемся. И все-таки так тяжело скрываться, если бы ты знала… А я знаю. Да, знаю. Знаю, каково это, когда тебя касается мужчина, когда обнимает. Пусть это всего лишь иллюзия чего-то большого и светлого. – Пойду поплаваю, – подруга улыбнулась ободряюще и рыбкой скрылась под водой. А я так и не смогла расслабиться. Каждый раз, стоило затронуть тему женихов, я умолкала и делала вид, что меня это нисколько не волнует. Вечное девичество и служение Матери Гор – вот мой удел, мое призвание. Какие уж тут мужчины. И горько было признавать, что я им страстно завидую, ведь я тоже молода, красива, я тоже хочу жить. Дышать полной грудью, совершать безумные поступки, чувствовать, как сердце замирает вблизи одного-единственного. Но мой Дар стал проклятьем и клеткой. Еще ни одна Каменная жрица не разменяла благодать богини на мирскую суету. А я – неправильная. Эгоистичная и безответственная. «Рыжая, от них одни беды», – твердил отец. «Да что с нее взять? Дитя еще», – вторил брат, снисходительно улыбаясь. Порой казалось, что только мама любила меня, остальные просто терпели. И десять лет назад, когда горы забрали ее к себе, я хотела уйти вслед за ней – просто закрыть глаза и не просыпаться, чтобы плоть слилась воедино с камнем, из которого все мы появились. Странно то, что только перед чужаком я не побоялась быть собой. С Ренном я не притворялась той, кем не была и быть никогда не хотела. Уже больше недели наша встреча не шла из головы, а у меня не было сил перечеркнуть ее и жить дальше. Впервые я испытывала эмоции настолько сильные, что казалось – они меня поглотят. Это было и странно, и больно, и до невозможности хорошо. Даже долгие ночи в святилище не казались скучными, самоцветы вновь засияли, а воздух наполнился ароматом свободы и легкости. – Эй, ты чего такая грустная? – Сора вынырнула прямо у меня перед носом и устроилась на бортике, болтая ногами. – Тебя не узнать прямо. Случилось что? Да, случилось. И лучше мне об этом помалкивать. Потому что одно дело разболтать подружкам о добрачной связи с женихом, а другое – что твои мысли заняты тем, кому там находиться не следует. Но Сора, кажется, и не ждала от меня ответа. Смотрела куда-то в пространство и улыбалась загадочно. – Сказать что-то хочешь? Она испустила продолжительный вздох и наклонила голову к плечу. – Знаешь, мне кажется, что твой брат на меня смотрит как-то… по-особому. Я фыркнула. И она туда же. Сора, которая еще недавно парней только дразнила, лупила да обгоняла при подъеме на скалы, открыла для себя мир романтики и сладких девичьих грез. – Орм? Он хоть и добрый, но ужасный зануда, – сдала я братца с потрохами. – Глупая, ничего ты не понимаешь! Ты смотришь на него глазами сестры и не замечаешь, какой он на самом деле. – И какой же? Наверное, получилось слишком скептично, потому что она обиженно поджала губы. А мне вдруг стало совестно. – Иногда мне жаль тебя, подруга, – Сора покачала головой. – Ты никого не любила. Может, правду говорят, что, чем сильнее Дар, тем меньше места для сердца? Но это и к лучшему, наверное, – и бросила взгляд, полный скрытой жалости. – Придумала себе любовь, тоже мне, – буркнула я вполголоса. |