Онлайн книга «Бастард и жрица»
Что? Что он только что сказал? – Но, Ренн… – начала я в замешательстве. – Это ваш бог обманул нашу богиню. Разбил ей сердце! Он лишь рассмеялся и покачал головой. – Каждый ваяет свою историю, Рамона. Летописи пишутся под диктовку, и в них мало правды. Он все-таки поднялся. Разорвал наши взгляды и шагнул во тьму – туда, где его не доставали отсветы костра. А спустя несколько мгновений я почувствовала, как на плечи опустилась ткань его плаща. Меня окутали запахи стали, вина, полынного луга и… мужчины. – Замерзнешь, – произнес он хрипло. И я сидела, сгорбившись, вцепившись пальцами в плотную ткань. Глядя сквозь бушующий огонь и чувствуя спиной присутствие Зверя. А он будто нарочно отдалился. Чувства, в том числе и любовь, только мешают. Да как ты можешь говорить подобное! Упрямый лестриец… Не в силах больше выносить напряжение, сдавливающее тисками грудь, я отбросила плащ и поднялась. Реннейр стоял спиной ко мне, сцепив руки в замок, и смотрел на ночное небо. Неподвижный. Совершенно спокойный внешне. Ну просто камень какой-то! Я заметалась по поляне, сминая ботинками выгоревшую траву и тугие стебли диких цветов. Никак не могла найти покоя – что-то грызло, скреблось в груди. Тревожило, как заноза. Я пылала. Поднеси сейчас ко мне пучок соломы – загорится. Что ты сделал со мной, Зверь-из-Ущелья? – Реннейр, – позвала я негромко, но он услышал. Повернулся ко мне медленно, будто увидел впервые, осмотрел с головы до ног. Окутал взглядом или наоборот – разоблачил. Страшно. Страшно сказать то, что крутится в голове, но если я этого не сделаю – наверняка пожалею. – Я никогда не должна была узнать мужчины, – во рту пересохло. – Я должна хранить чистоту тела и мыслей, но сейчас я хотела попросить… – шаг вперед, к нему – будто в пропасть с головой. В бушующее безвременье и темноту. – Поцелуй меня, – произнесла, чувствуя, как земля пошатнулась под ногами, а сердце забилось где-то в горле. – Я хочу понять, что это за чувство такое. За что ваши люди готовы даже умереть. – Взгляд замер на его губах. Я представляла, как он касается меня, и от одних только мыслей кровь бежала быстрей. – Просто. Один. Поцелуй. Ты ведь тоже этого хочешь? Время текло мучительно медленно. Замерзало. Распадалось осколками моих надежд. А Ренн все молчал, только дышал тяжело. Взгляд его скользил по лицу, ласкал губы, веки, скулы, но сам он не притронулся и пальцем – держал руки за спиной, стиснув кулаки. Словно боролся изо всех сил – со мной. И с собою самим. Что-то подсказывало – мы горим в одном огне и оба это знаем. – Для жрицы ты слишком бессовестная, – наконец, выдохнул он. – Я знаю. И, чувствуя, как ведет голову от его близости, как тлеют остатки стыда и гордости, я продолжила: – Может, я недостаточно хороша для тебя, Зверь-из-Ущелья? – Ты прекрасна, Мона, – и посмотрел на меня как-то слишком болезненно, красноречиво. Его слова разлились теплым медом в груди, все существо затрепетало от нежности, от ожидания. Мое короткое имя звучало из его уст, как выдох, как полный боли стон – он повис в плавящемся воздухе и истаял в отсветах костра. И тут как обухом по голове – догадка. И как я, глупая, об этом не подумала! Почему не спросила, а он… не сказал. Если до этого было жарко, как в пламени, то сейчас стало невыносимо холодно. – Может, у тебя есть жена? – спросила срывающимся шепотом, втайне надеясь, что это не так. Пожалуйста… Пожалуйста! – Нет. – Женщина? – Нет, – он мотнул головой, и на щеках заиграли желваки. Захотелось протянуть руку и коснуться колкой щетины, погладить, приручить, как дикого волка. – Тогда в чем дело? * * * Реннейр Я чувствовал, что еще немного, и я не смогу противостоять этой обезоруживающей искренности. Совершенно бесхитростная, открытая и смелая, Рамона сметала мою крепость так, будто за ее спиной стояла целая армия. Женщины и раньше предлагали мне себя, но слышать это от нее… Нет. Это просто безумие. – В том, что просто поцелуя мне будет мало. А я не могу так с тобой поступить. Хотя безумно хочется. – Теперь ложись спать! – рявкнул так, что она отшатнулась, прижав к груди руки. Посмотрела, как на предателя. – И больше ни слова об этом. Обиженно пыхтя, девушка завернулась плащ до самого носа, буквально утонула в нем. Подтянув колени к груди, втянула мой запах и какое-то время неотрывно смотрела, как огонь пожирает сухие ветки. Потом закрыла глаза. Она только делала вид, что спит, и я произнес вполголоса: – Я бы мог удовлетворить твое любопытство, но поцелуи – это еще не любовь. Она не стоит того, чтобы ради нее жертвовать всем, поэтому выбрось из головы эти девчачьи глупости. Рамона не ответила. Я поступил правильно. Я всегда умел бороться с искушением, смогу и сегодня. Жрица не должна потерять свое будущее из-за мимолетного каприза, любопытства или глупой прихоти. Пусть лучше спит. Мне так спокойней. * * * Я поднимался выше гор, выше самых старых сосен, к облакам – где встречались закат и рассвет. Внизу проплывали бескрайние поля, пестрой громадиной раскинулась Лестра. Но ветер гнал меня прочь, и я привычно слушал его шепот, повиновался его воле, потому что-то откуда-то знал – так надо. Так правильно. Небесный путь лежал в сторону Лествирского леса, меня манили тысячи голосов и обещание раскрыть тайну. Жаль только, за сотню раз, что я видел этот сон, приблизиться к разгадке пока не удалось. И сегодня, как и прежде, в тот самый миг, как внизу замаячили ветвистые исполины, незримая рука выдернула прочь. Сон растаял, как дымка, и на его место пришла… Она. Она пахла так сладко – теплая ото сна, разнеженная, податливая, как глина под моими руками. Дышала рвано, хватала воздух алеющими губами, когда я расшнуровывал верх платья и покрывал поцелуями шею. Стонала, когда щетина царапала нежную кожу, выгибалась, стоило прикусить чувствительную мочку. – Ренн… – в глазах – отблески костра и страсти. Вздох – и я теряю голову. Ткань рвется с треском, высвобождая девичью грудь. Со стоном я припал к разомкнутым губам, накрывая своим телом. Чувствуя каждый волнующий изгиб, каждую впадинку. Дрожащими руками потянул платье вверх – нетерпеливо, жадно. Проскользил рукой по открывшемуся бедру. Вверх-вниз и снова вверх. Кожа ее покрылась мурашками, и она, отвечая на поцелуй со все нарастающим пылом, широко развела колени. |