Онлайн книга «Ничего, кроме нас»
— Блин! — только и сказала я. Финансовая полиция означала неприятности для Адама. Серьезные неприятности. — Извини, что принес такие дурные вести, — вздохнул Хоуи. — Насколько я могу судить, мало того что статья представляет Адама жуликом с Уолл-стрит, она затрагивает ваши семейные тайны, а также соперничество между двумя братьями и их сильную, хотя и тщательно скрываемую неприязнь друг к другу, причиной которой выставляется ваш крутой папочка. — Черт, черт, черт… — Хорошо хотя бы то, что — Мэтт это подтвердил — ты в статье почти не фигурируешь, а ее размер, кстати, впечатляет — десять тысяч слов. И еще он сказал одну важную штуку: «Я чувствую, что заваривается большая каша. Потому что Питер, судя по всему, готовит брату падение с большой высоты. А в статье описывает морально-этическую дилемму: должен ли он разоблачить преступные деяния Адама или нет?» — Но в чем именно Питер обвиняет Адама? — А вот это они отказываются раскрывать. Держат все в секрете. Моя интуиция подсказывает вот что: если информация просочится в КЦББ [150] раньше — а я предчувствую, что так и будет, — федералы, скорее всего, арестуют твоего брата незадолго до публикации. Сама понимаешь, для журнала это будет большой удачей. Статья может получить широкий резонанс. Начнутся дебаты о том, прав Питер или не прав и кто он сам — человек высочайших моральных принципов или беспринципный предатель, — в зависимости от того, что именно он там поведает об Адаме. Я докурила сигарету и тут же начала другую. — Мне нужно срочно поговорить с Питером. — Если будешь с ним разговаривать — не знаю, хорошая ли это идея, — ни в коем случае не раскрывай, как ты об этом узнала. — Я бы и так никогда этого не сделала. Но нужно ли мне предупредить Адама или родителей? — Ни в коем случае. Вся эта история sub judice [151]. Если ты заранее предупредишь Адама о том, что его ждет, то и сама попадешь под раздачу. Что, если он тут же обо всем расскажет своему скользкому боссу, а потом, скажем, сбежит из страны? Ты окажешься замешанной в весьма неприглядной истории. Или, предположим, твой брат начнет уничтожать документы, чтобы скрыть свою вину… Тебя могут обвинить в пособничестве и соучастии. Да и мне не поздоровится, если всплывет, что хоть кто-то узнал… — Ох, Хоуи, не знаю, как тебя благодарить за то, что предупредил меня. — Я не смог бы с тобой общаться как ни в чем не бывало, если бы ничего тебе не сказал. Но теперь нужно действовать крайне осторожно. Если ты скажешь Питеру, что знаешь о скорой публикации его статьи, это ничего не изменит. Но, может быть, его чуть-чуть кольнет совесть. С ним наверняка побеседует в КЦББ. Возможно, он даже выторгует заранее какие-то послабления для Адама. Хотя это только мои домыслы. Попытайся добыть у Питера статью. Если получится, покажи ее и мне, и тогда будем что-то решать и предпринимать. Положив трубку, я сломя голову понеслась на редакционное совещание. Каким-то чудом я не опоздала, заставила себя выглядеть сосредоточенной и даже как-то участвовать в обсуждении новинок, хотя мысли путались. Заседание длилось до шести часов. После традиционной и обязательной выпивки с начальником, которую я постаралась сократить до минимума, я набрала номер Питера из вестибюля бара. Он ответил на восьмом гудке. — Привет, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал бодро и естественно. — У тебя вечер не занят? — Да я тут с головой закопался в делах. — Могу я вытащить тебя на пару часов? Мне не хочется сегодня оставаться одной. — Что-нибудь случилось? — Просто одиноко. — Ну, так давай поговорим. Но тащиться на Манхэттен я в самом деле не хочу. — Тогда я к тебе приеду. Дай мне самое большее час. Летняя гроза обрушилась на Манхэттен. Это была одна из тех летних нью-йоркских ночей, когда воздух становится настолько липким, что кажется, будто продираешься сквозь чан с вареным рисом. Пошел настоящий тропический ливень. Пятую авеню моментально затопило, так что о том, чтобы поймать такси, нечего было и мечтать. Зонта у меня не было. После десяти минут под навесом «Плазы» мне ничего больше не оставалось, как только броситься напрямик к станции метро на северо-восточном углу Шестидесятой улице. Выскочив под ливень, я побежала по бурлящим ручьям с дождевой водой. К тому времени, как я добралась до метро и прыгнула в поезд, идущий на юг, я успела промокнуть насквозь. Опустившись на сиденье, я только тогда осознала, что похожа на мокрую губку. Все сиденье подо мной тут же намокло. Через сорок минут, сделав две пересадки, я вышла в ночь, небо уже совершенно очистилось, после грозы было не так жарко и влажно. Квартира Питера находилась на верхнем этаже. Открыв дверь, он воззрился на меня с удивлением: — Ты принимала душ и забыла раздеться? — Очень смешно, — усмехнулась я. — Ты хочешь сказать, что не заметил ливня? — Я включил стереосистему и работал. Мы вошли. Комната серьезно нуждалась в уборке — здесь явно очень давно не вытирали пыль, повсюду были свалены коробки с документами и множество исписанных блокнотов. — Как-то это все немного маниакально, — осторожно заметила я. — Так и есть, — отозвался Питер. Я разулась — кожаные туфли промокли насквозь. Через пятнадцать минут, приняв душ и надев халат Питера, я сидела на диване, потягивая новозеландское белое вино, и курила. — Ну и что же это все значит? — спросила я. — Статья, о которой будут говорить все. Речь идет о том, как мы сейчас живем и как мы позволяем денежным мешкам диктовать нам условия жизни. — Хорошая тема, — кивнула я. — А поконкретнее можно? — Это будет крупное разоблачение корыстолюбивых воротил с Уолл-стрит. Почему это настолько коррумпированная среда. И как, если только дать им волю, они могут сделать всех нас моральными банкротами. — И на какой же конкретной части Уолл-стрит ты планируешь сосредоточиться? Высокодоходные облигации? Питер осушил бокал вина и громко поставил его на журнальный столик: — Игрок в покер из тебя никакой, Элис. — А я в покер и не играю. — Зато у тебя есть то, что в покере называют «телл». Ты, сама того не желая, показываешь, что за карты у тебя на руках. — И что же у меня за карты? — Я знаю, что ты знаешь. — Знаю что? — Не надо мне голову морочить. — Хорошо, не буду. Так и есть, мне известно о статье в «Эсквайре». Питер знал, что именно услышит, но все равно вздрогнул: |