Онлайн книга «Мама для трех лисят»
— Помогло? — Почти. Кайрнех прибыл за детьми и доделал то, что начала я, — мы сели на софу, а Морис, смущенный донельзя, устроился у моих ног. — Как ты? — Сходила с ума, — пожала плечами Ликорис. — Ты знаешь, что после всех пережитых мною приключений, у меня не осталось ни друзей, ни подруг. Я… Я и сама не горела желанием допускать кого-то в свой ближний круг. Мне хватало супруга и его друзей. — Которых ты тоже держала на расстоянии, — я покачала головой. — Вовсе нет, — запротестовала она и, через мгновение, со смехом произнесла, — ладно, возможно. Юный Морис, ты оставишь нас наедине? Лисенок тут же подскочил, низко поклонился и заверил Ликорис-гран, что, во-первых, оставит, а во-вторых, проследит, чтобы нас никто не подслушал. — Милое дитя, — моя подруга-наставница проводила его долгим взглядом. — Ты понимаешь, что вляпалась по самые уши? — Резкий переход, — я наморщила нос. — Я догадываюсь, что все не так просто. Но мне не хватает знаний. — Тогда садись и слушай, — хищно усмехнулась Ликорис. И она, окружив нас стеной плотного воздуха, придвинулась ближе ко мне: — Через неделю после твоих похорон в столице появился таинственный лекарь, способный облегчить симптомы любого проклятия. Немного поработав с лекарями при Риантрийском институте, он ушел в никуда. Но! Те, кому надо, знали — милый доктор принимает на дому. Берет только тех, кто может оплатить его услуги. Услуги, которые очень сильно поднялись в цене. И, что самое главное, на эти «услуги» подсаживались. — Но… — Я отправила туда одного прекрасного, кхм, не совсем человека. И он принес мне слюдяную каплю полную твоей силы. Меня будто ударили. Я ведь… Я ведь не помню, что произошло после того, как загорелся тот человек. Я даже не знаю, точно ли моя невинность все еще со мной… Вздрогнув, я сцепила руки и, через мгновение, поймала себя на том, что расчесываю шрам, оставшийся на месте родинки. Ликорис перехватила мой взгляд: — И надо было тебе ее удалять. Она же на запястье была, рукавом прикрыл и ладно. Моя вон, на виске, всегда со мной. — Она придает тебе шарм, — улыбнулась я. — Угу, конечно. Как мухи обгадили, — скривилась Ликорис. — Это ведь не твои слова. — Не мои, — согласилась она. — Ладно. Я тебе прямо говорю — кто-то вытягивал из тебя силу. — Не зря меня держали поводком у алтаря, — вздохнула я. И подробно-преподробно рассказала все Ликорис. После чего она, покачав головой, проворчала: — Проси защиты у Кайра. Он сейчас и сам с проблемами, но… Кроме него никто тебя прикрыть не сможет. Мы с мужем только спрятать сможем. — Да ну что ты, он и так мне помог, — всполошилась я. — Если он тебя не прикроет, то ты вновь окажешься где-то далеко, на привязи. А может и вовсе в алтарь вмурованная. Пока тебя не было ведущий лекарь придумал полые иглы и трубки, теперь зелья можно помещать прямо в вену. Не все, конечно. Сейчас зельевары азартно переделывают зелья и патентуют их. Но! Но питательное зелье было пересчитано первым и уже появились первые бессознательные пациенты, жизнь которых держится лишь на эти капельницах. Она замолчала, а я зябко поежилась. К чему ведет Ликорис было понятно, но… — Ты небесная со-мать его детей, — надавила она. — Двое лисят признали тебя своей мамой! — На моем месте… — Так поступил бы каждый? Так отчего же не поступил? — прервала меня Ликорис. — Ладно. Значит, Ноэль Альхена Антер? Завтра привезу документы на имя Ноэль Альхена Антер-Айервилль. — К-как? Айервилль — родовое имя ректора Риантрийского Медико-Магического института. Чем мне придется… — Расплатиться? — усмехнулась Ликорис. — Своим пламенем. Не переживай, это безопасно. Супруга ректора была проклята, и, родив ребенка, скончалась. Вот только проклятье уцепилось за малыша и сейчас тот страдает от наведенных кошмаров. В силу возраста он их не запоминает, но… Психика у малыша расшатана. Ректор согласен абсолютно на все, а уж назвать тебя воспитанницей своей тетушки — тем более. И никто не сможет доказать, что это не ты. Учитывая болезнь сына, он никого никогда у себя не принимал, сама понимаешь. — Но меня узнают, — проговорила я. — Сразу же. — С чего бы? Всю Академию ты проходила с туманником на лице, из-за чего тебя твои собственные сокурсники забывали, — фыркнула Ликорис. — Я же из-за этого на тебя внимание обратила. Мне надоело постоянно чувствовать себя идиоткой. Узнают тебя только те, кто был близок. Отец, доверенные слуги, кормилица. Его Высочество, быть может, узнает. А может и нет — ты выросла. — Да, — кивнула я, — но ведь если меня узнают, то ректор тоже пострадает. — Знаешь, ради сына он готов пойти на плаху, — серьезно ответила Ликорис. — Однако же, все же, включи разум — кто признается в том, что столь пафосно похороненная Пылающая жива? — Ой, — я ощутила себя идиоткой. — Герцог будет угрожать, но… — Но все не публично. Однако… Тц-тц-тц. Тихий цокот отвлек нас и мы, синхронно подняв взгляд, увидели Кайрнеха, который заостренным когтем постукивал по окружающей нас преграде. Ликорис сердито фыркнула и одним жестом развеяла защиту. — Знаю, что помешал, — лис обезоруживающе улыбнулся, — но ваш супруг изволит «совершенно случайно» прогуливаться вдоль ограды. Тропинку протопчет, а мне потом любопытных гонять. Подруга улыбнулась: — Он звал меня на свидание, сегодня. — А ты? — заинтересовалась я. — А что я? Я с женатыми не встречаюсь, это принцип, — фыркнула волчица. — Так он же на тебе женат, — оторопела я. На что Ликорис рассмеялась: — Вот, а теперь представь себе его лицо. — Ты еще и ушла сразу после этой фразы? — догадалась я. — В точку. — Жестоко, — цокнул лис, — но смешно. Вдвоем с Кайрнехом мы проводили Ликорис до самых ворот, за которыми топтался высоченный брюнет. Чуть дальше били копытами великолепные кони, запряженные в ландо. — Завтра, — крикнула Ликорис, которую уже подхватили на руки и понесли в сторону ландо. — Завтра? — ненавязчиво поинтересовался Кайрнех. — Документы на новое имя со старыми достижениями, — улыбнулась я. — Не представляю, что бы со мной было без Ликорис. — Кхм, — кашлянул лис. — Она выпустила статью о том, как перерубить поводок, — мягко пояснила я. — Даже если бы ты не появился, еще день-два и мы с детьми покинули бы город. Там было нельзя оставаться. |