Онлайн книга «Мама для трех лисят»
— Я бы хотела просить тебя о небольшой аудиенции, — томно произнесла Райсара. — Аудиенцию просят у короля, а я лишь владетельный лорд, магистр теней и двуликий генерал. Говори, что хотела. — Это очень тонкий момент, — лисица трепыхнула ресницами. Я же почувствовала, как меня распирает ярость. Неужели она мне не кажется и она действительно предлагает себя? При детях? — Женский момент? — уточнил Кайрнех. — Да, мне необходима некоторая помощь, — лисица понизила голос. — Ваша помощь. "Что, действительно, вот так прямо? При всех?", оторопела я. — Что ж, как глава дома я не могу позволить гостье мучиться, — мягко улыбнулся Кайрнех. Тут не только я, тут все оторопели, Райсара просияла торжествующей улыбкой, а магистр Теней громко позвал: — Дамьен. На абсолютно пустом пространстве появился высокий, худощавый лис. В строгом темном наряде, с волосами забранными в длинную косу… О, это явно был не простой слуга! — Милорд? — Проводи нашу гостью к алтери Риоке. Госпожа Райсара нуждается в женской помощи. Затем принеси почту в мой рабочий кабинет. Всем приятного дня. Кайрнех поднялся, бросил на стол хлопковую салфетку и, улыбнувшись, покинул столовую. На Райсару было страшно смотреть — на белой коже появились красные неровные пятна, губы поджались, а глаза… Глаза стали звериными. — Госпожа Райсара, — позвала я ее, — вы так же можете обратиться за помощью ко мне. Ваше счастье и удобство очень важно для нас. Самым сложным было не допустить в голос ни капли злорадства. Все-таки Кайрнех очень, мгм, красиво посадил ее на место. Хоть и жестко, нда. Лис, вызванный Кайром, подошел к Райсаре и со всей почтительностью пригласил следовать за ним. На что лисица, полыхая от злости, ядовито процедила: — Так мне, быть может, и не есть вовсе?! Обождите, уж будьте любезны. Лисята тихонько зафыркали и даже Лиам выглядел удивленным — Райсара ведь только что была готова уйти из-за стола! — Болит? — участливо спросила Альбирея. — Прости? — недоуменно отозвалась я. — Ты руку так сжала, — лисичка смахнула с кончика носа одну из своих иллюзий, — ты говорила, там у тебя родинка была. — Не то чтобы болит, — я заставила себя выпустить руку, — дело в том, что магам очень тяжело расставаться с частичками себя. Человеческим магам. Мы нелегко принимаем телесные изменения, даже если это просто удаление некрасивой родинки. "Хотя я до сих пор считаю, что крохотное пятнышко ничуть меня не портило", мысленно добавила я. — А зачем тогда удалили? — не удержала своего любопытства Райсара. — Она просвечивала сквозь кружево перчаток, — спокойно ответила я. — Для высокородной леди это недопустимо. Отец настоял на операции, а я… Я подчинилась. — Страшно было? — поежился Лиам. — Нет, меня полностью усыпили, — рассмеялась я. — У двуликих похожие стандарты красоты, — приосанилась Райсара, — но исключительно из-за того, что мы от рождения лишены недостатков. — Вы сейчас про характер или про тело? — заинтересовалась я. — Про тело, — ничуть не смутилась лисица, — хотя мне и с тем, и с тем повезло. — Коре, как мне кажется, тоже и с тем, и с тем повезло. И родинка под глазом лишь придает ей больший шарм. — Я бы не называла эту женщину так фальмирьяно, — поежилась Райсара. А я зависла, пытаясь понять, что о чем она говорит. У двуликих очень много своих собственных слов. Слов, которые порой заменяют целые фразы! — Фамильярно, — поправила ее Альбирея. — И нет, маме это позволено. Они с тетушкой Ликорис близкие подруги, разделившие завтрак. "Осталось только узнать, что по этому поводу думает сама Ликорис", — немного нервно подумала я. Перебросившись еще парочкой колких шпилек, мы, все же, разошлись. Райсара вместе с Дамьеном проследовала к алтери Риоке, а я с детьми направилась к себе. И если лисята попытались улизнуть…. Что ж, я не могу хватать детей за ушки, это причинит им боль. Но вот перехватить сорванцов петлей левитации и забрать с собой как связку праздничных летучих шаров — почему бы и нет? — Мы хотели пойти рисовать, а потом нас ждет госпожа Зайра, — ворчали мои малышарики, прекрасно понимая, о чем я собираюсь с ними говорить. Закрыв за нами двери свои покоев, я опустила детей на софу и, сложив руки на груди, строго произнесла: — К обеду я сделаю для вас амулеты. Мои дети не будут страдать из-за чужой неспособности сдержать эмоции! — Нет, — нахмурился Морис. — Нет. Нам необходимо понимать и знать, как именно она к нам относится! — Просто помнить недостаточно, — поддакнула ему Альбирея. — К тому же все происходящее заставляет Лиама взрослеть, — добавил Морис. — Он чувствует мою боль как свою и это подстегивает его магию. Думаю, он откроет в себе ментал, как и мы. Он ему сейчас необходим — брат хочет доказать нам всем, что прав он, а не мы. И потому он изо всех сил желает открыть в себе эмпатию. В таком возрасте магия пластична. И если основной вектор дара всегда врожденный, то второстепенный отвечает на детские желания. Отсюда и берутся всякие глупости, вроде зажигать свечу пальцами или подражать птичьим голосам — что ребенку хотелось, то он и получил. Тут я страшно смутилась — у меня тоже был второй вектор магии. Для Пылающих это довольно нетипично, обычно наш огонь забивает все, но… Моя нянюшка страшно любила энрильесы. Белоснежные и хрупкие, они цветут лишь три дня в году. Необъяснимо, но имея три семечка я могу вырастить один энрильес. Два идут на подпитку, а третий… Третий становится полноценным растением, его даже можно использовать в алхимических зельях! Его свойства ничем не отличаются от свойств сородичей, выращенных обыденным путем. И сейчас, когда нянюшки уже нет со мной, я с сомнением смотрю на свой дар. Прямо скажем, он абсолютно бесполезен. — Давайте поступим так, — я хлопнула в ладоши, привлекая внимание лисят, — боль вам причиняют не сами эмоции, а их давление на вашу ментальную оболчку. Я потрачу чуть больше времени и сделаю амулеты, которые уберут именно давление. Вы будете знать, будете чувствовать, но это все не будет на вас так сильно действовать. — Мы точно будем знать? Очень страшно оказаться на месте Лиама, — Аль ссутулилась. — Я понимаю, что нас уже невозможно обмануть, мы все знаем. Но…. — Но страшно, — Морис обнял сестру за плечи, — у нас не было такой няни, ради которой мы бы изменили свою магию. Нас все сторонились — как же, дети магистра Теней! — Но… Но они же любят вас, — я беспомощно развела руками, — все лисы и люди в поместье. — Да, — улыбнулся Морис, — папа потратил почти пять лет, чтобы собрать здесь тех, кто не боится теней. |