Онлайн книга «Царевна, царица, богатырь и птица»
– Ай… больно же! – до сих пор остававшееся неподвижным лицо Алевтины чуть скривилось, и она тяжело приподняла веки. – Не тряси! Наина тотчас разжала пальцы, уронив руки, и неожиданно для самой себя расхохоталась – не переставая плакать. Алевтина с трудом, морща лоб от боли, попыталась приподняться. И тогда Наина, не переставая всхлипывать и сама не зная уже – от смеха или от слез – сгребла ее в объятия. – Ой! Задушишь, Наинка, больно… – тем не менее, младшая царевна и сама вцепилась обеими руками в старшую. А потом, пошевелившись, вдруг шепнула той на ухо, – Наина… а отчего так тихо-то стало? Не отпуская сестру из объятий, Наина с изумлением прислушалась – и впрямь тихо! – и оглянулась. До этого мига будто кто натолкал ей хлебного мякиша в уши, да пеленой глаза застелил. А теперь – точно сдернули с мира ткань, вернулись краски и звуки. Нет, кругом не было той мертвенной тишины, в какой правительница, себя не помня, неслась к умирающей, как она думала, сестре. Но… не было и звуков боя. Что-то звякнуло совсем рядом – упал оземь щит, а следом и меч, черного воина. А сам он, точно проснувшись от долгого тяжкого сна, с изумлением озирался вокруг. Точно так же озирались, точно ничего не понимая, и прочие воины короля Демара. Кое-кто продолжал биться, но – словно стержень из них какой вынули. Иные просто бросали или роняли оружие. А иные пытались о чем-то расспрашивать… своих же противников. …А нежити вовсе как будто не видно нигде. Впрочем, нет – вон туша волкодлака, и еще одна… и зеленоватая рука упыря – самого его не видно из-за раненого воина. Вот только рука эта не дергается, точно и не намерен тот упырь вставать заново, и нет нужды сжигать его поскорее. Воины Тридевятого оружие опускать не торопились – кто знает, чего теперь ждать? Как-то само собой вокруг двух царевен, сидящих на земле, образовалось пустое пространство, окруженное богатырями из особого отряда. Один только Ратмир все так же сидел на коленях рядом. Откуда взялась и как миновала тот заслон старая ведьма, никто не понял. Анжей попытался заступить ей путь, но колдунья лишь махнула рукой на него – и воина снесло воздушной волной. – Не бойся, не обижу твою зазнобу, – как-то очень по-доброму сказала она. А потом остановилась прямо перед царевнами, глядя на них сверху вниз. И девушки тоже смотрели на нее неотрывно. В руке ведьма сжимала короткий обрывок цепочки. Но когда Алька недоуменно уставилась на него, старуха подняла руку, с удивлением, будто первый раз видя, взглянула на цепь – и разжала пальцы. Упав оземь, цепь рассыпалась черной пылью. – Вот оно как, значит, – медленно произнесла наконец колдунья. – Сестры… любящие чистые души. Одна другую от верной смерти спасла, собой заслонив. Вот как… просто. Дура я старая, выходит. Сколько думала, гадала, искала, опыты ставила… сколько столетий! А затем, пристально посмотрев на Альку, а затем на Наину, оторопело молчавших, просто добавила: – Спасибо, девочки, – и поклонилась в пояс. * …Атака войска Тридесятого королевства захлебнулась. Бывшие захватчики не могли припомнить, для чего они здесь – развеялись чары, наложенные ведьмой не своей волей, по приказу, что нарушить не могла. Воеводы короля Демары пытались отдавать приказы – да толку от того было немного. Станет ли кидаться на кого с оружием человек, не понимающий, где он и зачем – кто бы ни приказывал? Нежить, что не сама встала, а призвана была злыми чарами, и вовсе самоупокоилась. Воины Тридевятого и союзники, почти не встретив сопротивления, захватили в плен короля Демара и его приближенных, которых защищала лишь немногочисленная преданная личная стража. Крестьяне, вызванные из Камнева, уже сновали по бывшему полю боя, собирая тела павших и раненых. Здесь и там разворачивались шатры, где студенты-лекари зашивали раны и делились силами с пострадавшими – не разбирая, где чей воин. Обо всем этом Наине исправно докладывали, и она рассеянно кивала, отпуская очередного вестника. Две девушки в мужских рубахах и закатанных до колен штанах сидели на обрыве над речным берегом, болтая спущенными вниз ногами. Правда, одна из них время от времени шипела и чуть морщилась, потирая грудь. – Зря ты Ратмиру не дала до конца залечить, – хмыкнула Наина. Рану на бедре Алевтины колдун осмотрел, остановил кровь и слегка стянул ее края магией, наложив мазь. Да и ушибленную голову царевне слегка подлечил. Но дожидаться полного исцеления царевна не стала. – Царапина, – девушка махнула рукой. – И пара ушибов. Там тяжелых сейчас полно, не до меня… Наина вздохнула и оглянулась за спину. – Да, пожалуй… Чуть в отдалении маячили фигуры стражников, стерегущих покой царевен. Был здесь и кое-кто из богатырского отряда. Но лекарские шатры хорошо виднелись и отсюда. Как и высокие костры… …А это что еще за каракатица?! Наина присмотрелась, а потом тронула сестру за плечо, кивнув в нужную сторону. Алька, тоже оглянувшись, присмотрелась. – Елисей?! Королевич Елисей брел… нет, скорее полз… хотя это слово тоже не совсем верное. Словом, двигался в сторону родного королевства. Долго же ему такими темпами… двигаться придется. Видно отсюда было не слишком-то хорошо, но ясно было, что королевич сидит на стуле – точно приклеенный. И передвигается, старательно извиваясь на этом стуле так, чтобы переставлять по земле деревянные ножки – сначала правые, потом левые. Способ этот, опробованный им не так давно при царевне, был не слишком удобен, но, похоже, королевич с ним вполне уже освоился и “шагал” вполне шустро. – Чего это он? – спросила Наина почему-то шепотом. – Хм… не до него всем стало, должно быть. А ты что на его счет последнее приказывала? Правительница пожала плечами. – Да вроде он войну остановить порывался. Я задержать велела. – Ага… а как ты это велела? – Да как – обычно. Хоть к стулу, говорю… – тут Наина запнулась и медленно продолжила, – привяжите. Но не могли же они решить, что это я всерьез?! – Да-а-а? – Алевтина окинула сестру взглядом. – То есть когда ты велела, чтобы меня учителя хоть к стулу привязывали, ты тоже не имела в виду ничего такого? – А они – что?! – ужаснулась Наина. – Аха, – Альке очень хотелось сейчас встать (ну или хоть сесть) в позу, изобразив оскорбленное достоинство, а потом величественно простить, но тут королевич сделал очередной “шажок”, и она против воли хихикнула. Наина опустила глаза. – Ты прости меня… батюшка велел позаботиться, чтоб у страны достойная царица была. А я… не знала, как это сделать. Злилась на тебя… |