Онлайн книга «Царевна, царица, богатырь и птица»
Горницу братьям выделили общую – отдельных и высоким-то гостям едва хватило, больно уж много их к победному пиру понаехало. Поминутно спотыкаясь в темноте и шипя сквозь зубы, царевна Алевтина Игнатьевна самым скандальным образом проникла в мужскую опочивальню. Здесь уж вовсе мгла оказалась – хоть глаз выколи. Ага, самый громовой храп – у самого входа. И тебе не хворать, братец Олешек. Дальше… Алька наощупь прокралась к следующему ложу и попыталась вручную определить его постояльца. Тот, не тот? Подергала за ногу. – А? – встрепанная голова поднялась над подушкой. – Ой… ты спи-спи… – А кого ищешь-то? – послышался сиплый со сна голос Светика. – Ну… – Алька ковырнула носком сапога деревянный пол, однако ее, как ни странно, поняли. И даже ткнули рукой в нужную сторону. После чего встрепанная голова рухнула назад на подушку – и с ложа снова послышался храп с присвистом. Царевна посмотрела, куда указывал Светик, и мысленно чертыхнулась: тот, кто ей нужен, расположился у самой дальней стены. Пришлось пробираться – разок на кого-то даже упав, а об чье-то ложе едва не споткнувшись. Однако в конце концов – добралась все же! Тотчас осмотрелась – ага, отсюда быстрее будет уже в окно вылезти. Осталось только поднять этого соню! – Эй! – на этот раз дергание за ногу результата не дало, пришлось трясти спящего изо всех сил. – Просыпайся немедленно! – А? Что? Пожар? Война?! – еще одна встрепанная голова поднялась над подушкой. – Просыпайся, говорю, живо! И одевайся! – Зачем? – богатырь недоуменно покрутил головой. – Какая разница! Собирайся живо! Да поторопись! Нам еще до рассвета из столицы надо удрать… – и чуть тише добавила, – и храм найти. – Какой еще храм? – богатырь наконец сел на постели. – Ты никак белены объелась? Али браги перепила? – Сам дурак, – обиженно буркнула царевна. – Жениться, говорю, поехали. Пока не поздно. * – Совсем ума решилась, – бурчал все еще сонный богатырь уже в конюшне. – Эй, ты кого седлать собралась? Это же не твой конь! И не мой… Алька на это только глаза закатила. – Тебе попонку гербовую или ехать?! Конечно, не наши. Зато их одобрил лучший специалист, какого мы с тобой оба знаем. Значит, если их сведем да на них уедем, нас уж точно никто не догонит! – скромно потупившись, царевна чуть слышно добавила, – ну и хозяева их на нас с тобой уж страже не заявят… – Ты с Алмазом, помнится, уже как-то пыталась сладить… Алька легко пожала плечами. – Ну так с Алмазом ты сладишь. А я вот на этом красавце поеду… Богатырь лишь вздохнул и покачал головой, но возражать не стал. И лишь когда уж за ворота выехали, никем, конечно, не остановленные – не по чину страже царевну останавливать! – снова заговорил. – Так я не понял что-то – ты что же это, не ждешь больше, когда тебя с женихом правительница благословит? Настал черед Алевтины тяжко вздыхать. – Скажи честно. Вот ты хочешь царем быть? Воин даже в лице переменился. – Чур меня! – Вооот! А ежели она нас благословит, так и быть нам с тобою царем да царицей. Ну вот сам посуди – какая из меня царица-то? Может, я и выросла, как Наинка говорит, а только и поняла много. Я ведь всегда хотела на самом деле только свободы… – Вон оно как… – богатырь покосился на нее. – И впрямь, выходит, выросла. Признаться, и я царем никогда не хотел бы стать. Куда мне? – Ну и поехали скорее, значит! Пока Наинка не опомнилась и опять меня осчастливливать не вздумала! Давай-давай, не то догонит и благословит же! Налетевший ветер взлохматил и без того растрепанные рыжеватые волосы воина, да запутался в светлой Алькиной косе. Царевна и богатырь, переглянувшись, одновременно усмехнулись. И улыбки у них вышли похожие – плутоватые и отчаянные. И разом подстегнули коней. Только взметнулись за спинами два алых плаща богатырских. * Сокол с черными крыльями, как в былые времена, сел на окно светелки правительницы Наины ранним утром. Государыня уже не спала – не до сна было. Надо бумаги в порядок привести перед передачей будущей царице. Кое-где пометки сделать, чтобы легче разобраться было. Дел-то невпроворот – и о чем только ночью думала, как бежать собралась? – Моя государыня, – колдун, вставший у окна миг спустя, как обычно, склонил голову. – И тебе здравствовать, богатырь, – кивнула Наина, не поднимаясь. – Я… проститься прилетел. – Вот как? – Наина вскинула голову. Выходит, все же понял, что она сбежать хотела. Стыд какой! Али… сам бежать собирался? И отчего же? Неужто от судьбы своей да свадьбы с любимой? …Да и куда? – Я в академию уеду, – не поднимая головы, продолжал воин, а Наина нахмурилась. Этого еще не хватало! Это она в академию едет – от него же прятаться! – Не серчай, государыня моя. А только не женюсь я на Алевтине Игнатьевне. – Что-о-о?! – тут уж Наина, не выдержав, вскочила со своего места у конторки и в два быстрых шага оказалась прямо перед богатырем. – Эт-то почему еще?! – Я… – колдун выталкивал из себя слова точно через силу, однако наконец поднял глаза и посмотрел прямо на собеседницу. И наконец проговорил, твердо и ясно, – я другую люблю. – К-какую еще… другую?! – Наина даже задохнулась от гнева. Она тут всю душу наизнанку вывернула, чтобы сестрице уступить, в сторону отойти, а он – другую любит?! Да как он смеет?! Да как у него язык повернулся… – Ту, которой я недостоин, и никогда мне ее достойным не быть. Ту, что как звезда в небе – поклоняться можно, да не дотянуться… Сами собой сжались у Наины кулаки, а по глазам точно кипятком плеснули. – Кто она?! Долгий-долгий миг смотрел богатырь в глаза своей государыне, звезде далекой, будто решая что-то для себя. А потом – решился. Точно в омут с головой кинулся. Сделал шаг, положил руки ей на плечи, притянул к себе – и поцеловал. Да так, что разом все до единой мысли из многомудрой головы государыни повымело. Все лишнее, ненужное, наносное. Ясно-ясно стало вдруг в голове и пусто-пусто. А все тело сделалось точно ватное. Никак на ногах самой не устоять – только за богатыря и цепляться. Кто же знал, что губы его, такие твердые на вид, такими сладкими окажутся, что и оторваться никак нельзя? Точно от жажды умираешь и родник нашел наконец, и вода в нем алмазно-звонкая – вкуснее той воды не пивал никогда, и захлебываясь, никак напиться не можешь. |