Онлайн книга «Царевна, царица, богатырь и птица»
– Ты не воображай себе только, – с независимым видом говорила царевна. – Я тебя выбрала, потому что… а ты мне в темноте первый попался! – Потому-то ты на Акмаля сперва наступила, а потом через Михайлу перелезала? – хитро усмехнулся Анжей. Алька вспыхнула: спал ведь! Никому нельзя верить. – Да просто жалко тебя стало! – буркнула она наконец. – Видела же, как ты маешься, по мне убиваясь. Ну признайся – ночей не спал ведь? – Разок было дело, – деланно-тяжко вздохнул богатырь. – Ты тогда такой борщ хороший сварила, я все желудком маялся… * Бесстрашная воительница Хильдур и богатырь Савелий рядком сидели на ступеньке у крыльца царского терема. Под левым глазом у каждого красовалось по внушительному синяку. Конечно, богатырь бы сроду на женщину руки не поднял. А только когда после пира под хмельком освежиться выходишь, никак не ожидаешь, что из темноты тебе кулак вдруг в глаз прилетит. А выучку-то не пропьешь! Вот и ответил той же монетой. Словом, дискуссия о том, у кого обычаи дикие, а кто сам варвар дремучий, неотесанный, вышла бурной, но весомо аргументированной. Дева-то тоже под хмельком была, а рука у нее тяжелая. А после и сами не заметили эти двое, когда вдруг оказалось, что и не дерутся они вовсе, а целуются, обо всем на свете забывши. Теперь вот сидели – чисто воробушки. Девица Хильдур кончик косы стеснительно на палец наматывала. – А мне правительница Наина за годы службы земли пожаловала, – сообщил вдруг Савелий ни с того ни с сего. – У самой морской границы. Думаю теперь вот, не пора ли остепениться-то… Хильдур молча кивнула, сосредоточенно продолжая свое занятие. – Неудобно поди с такой косой-то в бою, – посочувствовал вдруг богатырь. – А что делать, – пожала плечами воительница. – Что-что… укорачивать. Я вот, к примеру, стричь умею. Дозволишь? Девушка вскинула глаза и пристально посмотрела на воина. – Прежде, чем стричь меня, – медленно проговорила она, – надобно к брату моему – конунгу явиться, поклониться да дозволения испросить. – Да если ты согласишься, – усмехнулся Савелий, – я не то что к конунгу – на край света дойду. Еще мгновение воительница всматривалась в глаза мужчины. – А и соглашусь, – усмехнулась она наконец. – Только я ведь у окна сидеть да вышивать, тебя с подвигов дожидаючись, не стану… – А и не надо. Вместе на подвиги станем ходить. А те, что вышивают… Много я таких встречал, нежных, милых, да сердца-то они не тронули. Они ведь не ты. * – Все! – злобно выкрикнула Алевтина в сердцах, разворачивая коня. – Поженихались – и будет, а с меня хватит! – И куда ты собралась? – Куда угодно, только бы тебя не видеть! Сейчас храмовника того найду, до брачной ночи обряд и отменить можно… За первого встречного выйду! Подстегнув коня, царевна пустилась вскачь. Да только как бы ни был хорош Елисеев конь, а с Акмалевым Алмазом и ему не равняться. И пол-лучины не прошло, как богатырь поравнялся с царевной, перехватил под уздцы ее скакуна – да и остановил. А после – соскочил из седла сам, да и царевну следом стащил. – Ну! – злобно зыркнула царевна. – Я твой первый встречный, – усмехнулся воин. – Ты обещала выйти за меня замуж. – Поздно! Я за тебя уже вышла. А Анжей, не выпуская девушку из объятий, приблизил свое лицо к царевнину. И отчего-то повеяло будто откуда-то разгорающимся ночным костром. И еще – хвоей. – Зато от меня-то не убежишь, – шепнул он. – Почему это? – буркнула Алька из одного только чувства противоречия. – Потому что я тебя люблю, дурочка моя. – Сам дурак! И я тебя… * Особый царский отряд богатырей специального назначения собирался в путь в новом составе. К прославленным героям присоединились несколько новобранцев из особо отличившихся подвигами да доблестью в бою. – Будет тебе убиваться, – Михайла хлопнул по плечу все еще безутешного Акмаля. – Вернут они твоего Алмаза, куда ж денутся. Акмаль только вздохнул тоскливо, вскакивая на чужого коня. – Ученик Елисей! – послышался рядом звонкий голос Светика. – А подай-ка мне переметную суму… Сам богатырь Святослав уже красовался на коне, картинно откинув алый плащ и поминутно поправляя новенькую форменную пряжку. Как-никак он теперь полноправный богатырь, присягу принесший! Елисей с кислым видом подал затребованное и вскарабкался на спину казенного коня. – Барин! Постой, барин! – от крыльца заполошно метнулась девица в сарафане горничной и со всех ног кинулась к королевичу. – Я тебе тут узелок в дорогу собрала. Пирожочки вот здесь с картошечкой, сальце, и носки теплые, стало быть… сама вязала! Растроганный Елисей наклонился с седла, чтобы подхватить узелок. – Я напишу тебе сонет! Нет – панегирик! – Ой… – девушка зарделась. – А это не срамно? Я девушка честная! Елисей огорченно вздохнул, однако мужественно принял решение не обращать внимания на мелкие недостатки почти идеальной девушки. В конце концов, всякий бриллиант надлежит гранить. – Не срамно. Стихи тебе напишу. Письма слать стану. И на побывку приеду. Ты будешь ждать? …Пыль за отрядом богатырей давно улеглась, а Прашка все стояла во дворе терема, маша платочком. Ах, какой мужчина! Настоящий богатырь! И королевич! А стихи какие складные! …Вот только не стоило ли сказать милому, что читать-то красавица и не обучена? Ой, да и подумаешь! Прашка еще разок махнула рукой, в которой все еще был зажат вышитый платочек. Вон, Гришка вслух ей почитает. И пусть все девки вокруг завидуют! * Новенькая горничная, завидев жениха будущей царицы с цветком в руках, отчего-то вдруг завизжала – да и прочь кинулась. Колдун только плечами пожал. Не обижаться же на чужую необразованность! Стражники у двери в Наинину светелку только глаза скосили в недоумении – чего это она? В руке у Ратмира был крохотный глиняный горшочек с дивным цветочком. Листья казались выточенными из полупрозрачного камня. А на коротком стебельке покачивалась головка цветка со сложенными нежнейшими бледно-розовыми лепестками, и они будто источали матово-молочный свет. У основания бутон был окружен венчиком из коротких бледно-зеленых завитков. И отчего вдруг с горничной истерика случилась – вовсе непонятно! Клацнуло, правда, что-то, когда она на миг потянулась цветочек рассмотреть… |