Онлайн книга «Навеки твоя»
Андрей оттолкнул ствол в сторону и от души врезал Эмилю в челюсть. В удар он вложил больше, чем мою обиду — словно копил злость с того момента, как нашел меня, плачущую и потерянную, с отпечатком ладони на щеке, за павильоном, где я пряталась. Как будто ему стало все равно — убьют его или нет. Эмиль отшатнулся. Запястьем прикоснулся к раненому месту. Взгляд физически стал тяжелым, губы искривились. Он выше, крупнее и у него был ствол. Андрей не двигался, следя за каждым движением, словно хищник перед броском. Он умело дерется, но ослабел из-за раны плеча. Я перестала дышать, таким страшным выглядел мой муж, и Эмиль сорвался, словно хотел этого удара. — Остановись! — хныкая, закричала я, когда рукоятью в лицо он попытался свалить Андрея с ног. Тот увернулся, и когда Эмиль оказался рядом, в его руке что-то мелькнуло — металлический проблеск. Нож! Он целил подмышку, автоматически бил в артерию. Дождался открытого уязвимого места… — Нет! — заорала я, когда клинок вспорол одежду и, как мне показалось, вошел в тело. От болевого шока потемнело перед глазами, и я заорала в диком приступе страха. С рычанием, Эмиль ударил Андрея в лицо, и сокрушительный удар отбросил его на капот. Я не понимала, ранен муж или нет. Он сорвался с цепи, а зверь, даже смертельно раненый, прет, не ощущая от шока боли. Он навис над Андреем и наносил удар за ударом, игнорируя мои крики. На пределе бешенства, в умопомрачении мужчины, на интересы которого посягнули, жену которого трахнули. Иногда он промахивался и вминал капот с грохотом, словно кувалдой бил. — Эмиль, не надо! — заныла я. — Остановись, умоляю! Я хотела повиснуть на руке, чтобы тот не забил Андрея насмерть, но… боялась подойти. Он потерял рассудок. Сирены стали отчетливей. Из машины показался Антон — просто высокий силуэт, он так и не убрал одну ногу с педали. — Эмиль, менты близко. Только это его остановило. Он выпрямился над капотом, тяжело дыша и сплюнул рядом с головой Андрея. — Чужого не бери, понял? Тот лежал на спине, перекатился, пытаясь встать, но не вышло. Он раскашлялся кровью, лицо всмятку. Эмиль схватил его за руку и стащил с капота, а когда тот с глухим звуком свалился на землю, подволок к двери. Все происходило быстро и четко. В отблесках света я увидела сосредоточенное и жесткое лицо мужа: он вынул из кармана пиджака что-то блестящее. Что это, я поняла, когда он набросил металлическое кольцо на запястье и вторым концом пристегнул Андрея к двери. — Я сказал, в машину, — прорычал он, надвигаясь на меня. Эмиль схватил меня одной рукой и прижал к плечу, взваливая на себя. Рука дрожала, мышцы перенапряглись, но он поднял меня даже после драки, оставляя липкие следы на спине. Я обернулась, поверх плеча глядя назад. За машиной я не видела Андрея — он кашлял на земле, пока не понял, что меня уносят. — Дина… — глотая согласные, проорал он и рванулся следом, чуть не вырвав прикованную руку. Как собака в строгом ошейнике, которая причиняет себе боль, но не может остановиться и рвет цепь. — Ласточка! Я тебя убью, подонок! Если хоть пальцем ее тронешь, я тебя пристрелю, как бешеного пса! — Это моя жена, — спокойно парировал он, как куклу, забросил меня на заднее сиденье и сел вперед. Антон начал сдавать назад. Чтобы не видеть, как беснуется Андрей, пытаясь вывернутся из наручников, в аффекте забывший о травмах, я спрятала лицо в ладонях. — Дина, нет! Нет, нет, нет! — когда он понял, что меня увозят, голос потерял остатки четкости, он орал, как животное, чью самку забрали, а он проиграл противнику. — Шевелись, — Эмиль поднял стекло, и в салоне стало тише. — Сейчас менты нагрянут. У нас будет фора, его людей задержали, возьмут его, отвлекутся, может, проскользнем через кордон. Надо попробовать, Антоха… Чуть броник не пробил мне, тварь. По шороху я услышала, что он обернулся, и опустила дрожащие ладони. Муж в упор смотрел на меня серыми глазами. Без эмоций. Просто прозрачный взгляд, как у волка. Я замерла, глотая соленые слезы. Сжала в горсти руки, большими пальцами внутрь — прикрыла лицо, то ли прячась, то ли защищаясь. Я боюсь тебя. Боюсь сбитых костяшек, взгляда, боюсь твоих чувств… — Хорошая идея, — оценил Антон. — Еще как хорошая! — Эмиль страшно рассмеялся, хлопая Антона по плечу испачканной рукой. Мне он не сказал ни слова. Я обернулась, чтобы в последний раз увидеть, как мечется прикованный Андрей, но он понял — все бесполезно и затаился. Выбирались мы дворами, затем второстепенными улицами. Мужчины дергались каждый раз, как слышали сирену. Антон, избегая крупных улиц, кружил по центру. После дерзкого выстрела Андрея город стоял на ушах. — Сегодня лучше не рисковать, — решил Эмиль, когда очередная попытка выехать на большую дорогу провалилась. — Ночью из города не выберемся. Включи радио. Антон переключал, пока не забубнили новости. Они сами ничего не знают. Понятия не имеют, мертв Бессонов или ранен, а у меня, почему-то не спрашивали. В темноте мы подобрались к пятиэтажке с уютно горящими окнами и припарковались у подъезда. Я не рискнула задавать вопросы. Эмиль вывел меня из машины. Я спотыкалась на каждом шагу, но шла, представляя, как Андрея берут менты или даже люди Бессонова, если настигнут его первыми. В подъезде пахло краской и затхлостью. Как ни маскируй, запах старости никуда не денется. В салоне меня укачало, а этот запах добил — ком подкатил к горлу, меня замутило. Эмиль вел меня на второй этаж, Антон замыкал цепочку. Передо мной открыли дверь: пространство наполненное светом закачалось. Я вошла почти на ощупь, дошла до кухни и упала на стул. Вдох-выдох. Спокойно… Мантра не сработала. — Твою мать… Услышав тяжкий вздох Эмиля, я открыла глаза. Он вывернул пиджак, рассматривая резаную дыру в боку. Затем быстро расстегнул рубашку — под ней оказался легкий бронежилет, плотно обхвативший тело от пояса до шеи. Разрезанную рубашку бросил на пол. Бронежилет тоже оказался поврежден. — Чуть не прирезал, — он расстегнул броню и направился в ванную. Я думала, он упрекнет меня, но Эмиль даже в мою сторону не взглянул. Андрей едва его не пришил… Это была схватка, в которой бьются насмерть, и даже на последнем издыхании тянутся перегрызть врагу горло. На пороге кухни показался Антон. — Как вы? Я подняла голову. Антон выглядел паршиво: бледный, осунувшийся, глаза ввалились. От него прежнего буквально половина осталась. В больнице он сильно похудел, и теперь выглядел нездоровым. Я кивнула, но он не отстал. — С вами все в порядке? У меня ссадина на скуле, вспомнила я. Лицо наверняка отекло. У меня не было сил об этом думать. — Пустяки, — отмахнулась я, с трудом встала и поплелась за Эмилем. |