Онлайн книга «Анатомия обмана»
– Это вагон для курящих, – сообразила она. – Потому и пассажиров так мало. – Вот что значит цивилизованная страна, – сменила тон Вера Назаровна. – Смотрите, как заботятся о людях и их интересах! Недалеко от них с журналом в руках расположился солдат. Наташа с интересом рассматривала форму курильщика. – Думаешь, самоволочка? – перевела ее немой вопрос Ирина. – Интересно, сколько лет у них служат? И в каких условиях живут? – Сейчас узнаем, – Наташа пересела к парню и поздоровалась: – Guten Tag. – О чем там шепчется Амелькова? – напряглась Вера Назаровна. – Кто ей позволил общаться с незнакомым человеком, тем более военнослужащим? – А знакомых у нас здесь попросту нет, – заступилась Татьяна. – Думаете, Наталья вышла на прямую связь с резидентом и разглашает важную информацию? От ужаса глаза ученой дамы выскочили из орбит. Она побледнела, стала задыхаться и схватилась за сердце: – Да ты с ума спятила, Гуляева! Что ты себе позволяешь? – Шутка, – улыбнулась студентка. – Пусть пообщается, попрактикуется в разговорном немецком, узнает о жизни рядовых солдат непосредственно из их уст. Рядом с Наташей остановился проходивший пассажир и прислушался к разговору. – Ну, вот, допрыгалась, – испугалась педагог. – Чует мое сердце, он из органов. – Из внешних или внутренних? – уточнила Татьяна. Вера Назаровна была готова ее растерзать: – Не стоит говорить об этом вслух, – предостерегла она. Тем временем немец в штатском присел на подлокотник Наташиного кресла и активно включился в беседу. – Мало ему свободных мест, а еще говорят, культурная нация, – возмутилась Вера Назаровна и наклонилась к Татьяне: – Гуляева, переводи, о чем они там шепчутся. – В разговорной речи я не сильна. Со словарем, пожалуйста… – По-моему, мы зря паникуем, – вступила в разговор Ирина. – Если мужчина садится на подлокотник, он просто дает знать, что хочет познакомиться. – А ты откуда знаешь? – окинула ее подозрительным взглядом старушка. – Габи вчера говорила об этой традиции на семинаре по проблемам современной молодежи. Это привычный для немцев знак внимания. – Надо Амелькову предостеречь, – дама от волнения вытерла шею носовым платком и достала из сумочки блокнот. – Напишем ей записку. – Шифрованную. И отправим через связного? – уточнила Татьяна. – Зачем нарываться на международный скандал? – А если ее вербуют? – подмигнув подругам, предположила Ирина. От подобной мысли Вере Назаровне сделалось дурно. – Мы же в братской стране, – с улыбкой успокоила Татьяна. – В дружественной. – Но ведь контакт несанкционированный, – с новой силой заволновалась педагог. – Как бы она чего лишнего не сболтнула! – Наташа – настоящая комсомолка! – заверила Татьяна. – Член бюро факультета, готовится вступить в партию. Неужели мы ей не доверяем? – Господи, за что мне все это? – откинулась на спинку педагог. – Скорее бы домой! Поезд остановился. Солдат и его собеседник вышли из вагона. Наташа вернулась к своей группе. – О чем ты там секретничала? – насторожилась Вера Назаровна. – Спросила парня о службе, о жизни, о девушке. – Он в самоволке? – напомнила Татьяна. – Нет, едет домой. А утром снова в часть. У них такая служба. – Рай какой-то! – восхитилась Ирина. – И сколько они так служат? – Всего полгода. Рабочий день восемь часов – и ты свободен, как птица в полете. Можно даже пивка попить. А в столовой у них система заказов. – Шутишь! – Нисколько. – Не армия, а профилакторий! – не поверила Ирина. – Нам бы так. – В нашей стране – все и так самое лучшее! – запротестовала преподавательница. – Советская армия это образец нравственности и школа мужества! – Кто бы спорил, – согласилась Татьяна. – Но мой брат служил три года в море и дома был всего разок. А за пиво его друзей сажали на гауптвахту. Аргументов для возражений не было – Вера Назаровна промолчала. Собравшись с мыслями, она повернулась к Наташе: – А что хотел от тебя тот гражданин, что так бесцеремонно навис над тобой? – Поинтересовался, полька или чешка я. – Зачем это ему? – Не знаю, сказал, что у меня славянский акцент. – Не смей больше ни с кем заговаривать! – приказала педагог и уточнила: – Пока не вернемся в родные стены! – Я что, в тюрьме? – воспротивилась Наташа. – Нет, но так будет безопаснее для всех нас! Поезд тронулся. В окно постучал солдат и помахал на прощание рукой. – Вот видишь, к чему приводит твое легкомыслие! – взорвалась Вера Назаровна. – А что тут такого? – вспыхнула Татьяна. – Помахал рукой – вот преступление. – Гуляева, ты бы вообще помолчала! – огрызнулась старушка. – А как же языковая практика? Педагог гневно отмахнулась. Наташа встала, чтобы пересесть, и едва не столкнулась с недавним собеседником. Лысоватый немец слегка наклонил голову и протянул ей большую и необыкновенно красивую желтую розу: – Bitte! – он поймал руку девушки и галантно поцеловал. – Danke, – растерялась Наташа и по-русски добавила: – Большое спасибо. – Вы русская? – на чистом русском языке уточнил иностранец. – А вы, простите, кто? – с явным подозрением поинтересовалась Вера Назаровна. – Преподаватель, доктор наук, профессор, – миролюбиво представился незнакомец. – Закончил МФТИ и аспирантуру при нем. Вечером как раз еду встречать группу московских студентов, они прибывают к нам на практику. – Профессор, а жадничает, – шепнула Татьяне Ирина. – Всего один цветок купил. – В Европе так принято, – неожиданно отозвался гость. – А вы по профессии кто будете? – не унималась Вера Назаровна. – Заведую кафедрой математического анализа. Ганс Гюнтер Кох, – уточнил он. – Руководитель группы с принимающей стороны. – Значит, коллега. Я вот преподаю фольклор, – облегченно вздохнула старушка. – Совсем одно и тоже, – иронично шепнула Татьяна, а вслух поинтересовалась: – Вы куда направляетесь, если не секрет? – В Йену, где в этом семестре буду читать лекции студентам университета. В этом городе, кстати, живет моя семья. – Так вы женаты? – обрадовалась педагог. – Нет, – он удивленно посмотрел на назойливую собеседницу. – Но у меня есть мать, отец и младший брат. |