Онлайн книга «Мама для крошки-дракошки, или жена Хранителя Севера»
— Мне кажется, что сейчас где-то в горах погибает упавший с неба дракончик. Девочка. Нонна тяжело вздохнула. — Вам только кажется, юная госпожа, а я в этом уверена. От такой фразы я оторопела: — В смысле?! — Дети встают на крыло, и никто не имеет права им помогать, — голос подвел ее, и она, кашлянув, как-то по-особенному коснулась горла. — Они же погибнут! — И отчаяние их родителей будет безмерно, — кивнула нонна Шавье. — Горы — часть драконьих владений. Это своеобразный культурный центр, если ты понимаешь, о чем я. Сами-то кланы живут на островах, а сюда прилетают лишь ради храмов. В центре есть Старший Храм, он окружен непроходимой горной грядой. Пройти в него можно только через подземный ход, а выйти… Выйти лишь с самой высокой башни. С нее-то и слетают малыши, встающие на крыло. За пределами горной гряды их ждут матери — помочь, подставить крыло. Отцы в это время возносят хвалу Небесным Странникам в главном храмовом комплексе. — А если у ребенка нет матери? — Значит, отцу следовало жениться хоть на ком-нибудь, чтобы не оставить ребенка в одиночестве, — строго проговорила нонна и вновь коснулась горла. — Вы видели сон? — Да. И я не понимаю, почему его видела именно я. — Вероятно, это влияние особой связи близнецов. — Не думаю, что у нас с Кики есть эта самая связь. Нонна только улыбнулась и, легко покачав головой, удалилась в сторону лестницы. Ее утренняя рутина только начиналась — поднять лорда и леди Дьерран, благословить их, благословить весь дом… Как она, должно быть, от нас устала. "А ведь сегодня и ее последний день, — пронеслось у меня в голове. — Куда же она отправится дальше?" Но гораздо больше меня волновала янтарно-зеленая дракошка. Я коснулась пальцами чешуи на своем запястье и ахнула: пластинки были ледяными. Она замерзла насмерть?! Потерев чешуйки, я отметила две вещи: во-первых, отток магии был очень и очень сильным, а во-вторых, упругие пластинки стали теплее. "Ох, не того ты себе помощника нашла, малышка", — подумала я. Мне ведь сегодня уходить, а с магическим истощением далеко не уйдешь. Вот только… Кто еще ей поможет? Кики? Судя по тому, что связь крошка установила со мной, сестрица от нее уже отказалась. "Как бы это узнать? — подумала я. — Неужели Кики могла бросить ребенка умирать?" Неужели я брошу ребенка умирать? Тяжело вздохнув, вновь коснулась ледяных чешуек и уже полностью сознательно поделилась с ними магией. Руку обожгло теплом. Излишки магии соскользнули по запястью и яркими искрами рассыпались вокруг меня. Что ж, это вполне посильно. По крайней мере, для меня. — Доброе утро, матушка, — раздался манерный голосок сестрички. И я тут же шмыгнула в свою комнату. Послушаем-послушаем. — Доброе, мое солнышко, — пропела матушка, — девочка моя, последнее ведь наше утро. Как ты спала, ясная моя? — Сначала не очень хорошо, — голос сестрицы помрачнел, — мне снилась какая-то драконица, она куда-то летела, было холодно и гадко. Мне не понравился этот сон, я пожелала проснуться. Помнишь, как ты меня маленькую учила, если кошмар вдруг снится? — Помню, и что же случилось дальше? — И проснулась. Служанка принесла мне теплого молока с медом, и я вновь уснула. "Не желаю иметь с тобой ничего общего, — проговорила я мысленно. — Гадко ей было, холодно ей было. А малышке каково было? Неужели ты не чувствовала, как больно тонким крылышкам? Как порывы ветра выворачивают суставы? Как леденеет детская, не сменившаяся чешуя?!" Мне еще ни разу в жизни не было так противно. Неужели от Кики убыли бы эти крохи магии? Малышка "отъела" от меня меньше, чем я трачу на заряд одного накопителя! И это немало, но… Но Кики никуда не нужно бежать, ничего не нужно делать: ее доставят к будущему супругу едва ли не на руках! Тут можно и неделю с истощением провести, ничего не случится! — Знаешь, в это время драконы встают на крыло, — осторожно проговорила матушка, — не думаешь, что это могла быть сестра или дочь твоего дракона? — Значит, нужно лучше следить за детьми, — отрезала Кики. — Ты же, матушка, не оставляла меня в одиночестве? Вот. И ему не следовало. — У драконов есть традиции… — Тогда тем более, — фыркнула сестр… юная леди Дьерран, — я не собираюсь идти наперекор канонам. Может, они таким образом отсеивают достойных от недостойных. Тут уже я не выдержала, распахнула дверь и ядовито спросила: — А когда твой ребенок будет подниматься на крыло, ты так же рассуждать будешь?! Ты-то не драконица, подстраховать малыша в воздухе не сможешь. — Его отец… — Его отец в этом время будет в главном храме, вместе с другими отцами, — усмехнулась я, — так что ты будешь делать, а, Кики? Плакать? Или, как раньше, похоронила, повыла, забыла и родила следующ… Хлоп! Мою щеку обожгла пощечина. — Не говори о том, чего не знаешь, — отрезала подлетевшая ко мне матушка, — то мог быть просто плохой сон! — Нет, — я стянула перчатку, — когда она отреклась от ребенка, малышка потянулась ко мне. И я от нее не отказалась. Матушка уставилась на чешуйки, а после даже подняла руку и коснулась их. — И что дальше? — Кики фыркнула. — Как ты поможешь? Крылья отрастишь? — Нет, — я пожала плечами и погладила все еще теплые чешуйки, будто пытаясь стереть прикосновение леди Дьерран, — я просто делюсь с ней магий. Дракошка сама справится. — Что ж, — матушка взяла себя в руки, — что ж, от тебя тоже есть польза. Кики, когда тебя спросят, скажешь, что это твоя сестра отказалась от ребенка, а ты приняла связь. Путь к супругу будет долгим, драконочка либо выберется — и связь истает, либо умрет — и связь опять же истает. От деловитости леди Дьерран меня начало мутить. — Я поняла, матушка, — пропела Кики. А я поспешила закрыться. На прикроватной тумбочке лежал вчерашний подарок. А на нем артефактное перо. И мне вдруг до боли захотелось сделать первую запись, хоть я и собиралась сохранить этот "передарок" целым. Бороться с желаниями я не стала, и через несколько минут на дорогой кремовой бумаге красовалась запись с завитушками: "Я презираю свою семью". Полюбовавшись на запись, я закрыла книжку и убрала ее вместе с пером в коробку. И пусть я не хотела выходить, но неизвестно, сколько еще дракошке понадобится сил. А значит, голодать нельзя. Тяжело вздыхая, я поплелась на кухню. — Госпожа, госпожа! |