Книга Марргаст. Первое семя тьмы, страница 80 – Анна Чайка

Меня не трогали до тех пор, пока не наступило время обучения. Парочка рарогов без стука вошли в мою каморку, вместе с дурными вестями они принесли кувшин с живой водой и свежую одежду.

Кое-как разлепив глаза, я присмотрелся к подаркам. Ну нет, Симеон и остальные точно издеваются. Мне предлагали надеть белый кафтан с серебряной пряжкой у горла в виде буквы «Азес», так похожей на скрюченную змею, белую шелковую рубаху и штаны из шерсти белой волчицы. Да невест на выданье скромнее одевают!

Брезгливо отодвинув одежду, предназначенную подчеркнуть новый статус, я отобрал у юнцов кувшин с полотенцем и выгнал их прочь. Не хочу озвучивать очевидное, но верховный наставник, похоже, решил взяться за меня всерьез. Даже если я не окажусь избранником Живи, он выжмет из меня необходимые соки. Таковы по своей природе смаги.

К величайшему облегчению, никто не приветствовал меня у входа в обеденный зал. С новым положением дел братья и сестры смирились поразительно быстро. Симеон рассказал о готовящейся битве и моей роли в ней − и они приняли это к сведению с положенным хладнокровием. Просто небольшая зарубка на памяти. Ничего лишнего. Восхитительно.

Пока я был в Халькарде, кое-что успело измениться. Жутковатый Курган с помощниками успели вдоволь изучить свиной желудок, изменившийся под воздействием марргаста. После нескольких попыток уничтожить образовавшееся немертвие, они пошли иным путем. Сначала его начали раскармливать.

Уродец-желудок поглощал любую вещь, положенную рядом – будь то игрушка, железо, земля или кусок свинины. Было потрачено много усилий, немертвие изрядно набрало в массе, да так, что перестало умещаться на подносе. Казалось, будто оно готово растворить абсолютно все. А потом ему принесли найденный мною марргаст.

Удивительным образом немертвие отвергало зародыш самого себя. Когда Курган вложил новый красно-черный камень в разрез на его лоснящемся боку, оно начало агонизировать и пытаться исторгнуть инородный предмет. Вскоре немертвие затихло и больше не поглощало предложенные яства.

Не знаю, как смаг-мясник пришел к этой идее, и знать не хочу. Главное, мы нашли хотя бы одно уязвимое место в матрице бессмертия, как выразился Каш-Данко. Оставалось лишь придумать, как использовать его против более шустрых порождений марргастов.

***

В привезенной из Крепости-Улитки книге говорилось, что волшебный камень, исполняющий желания, созревал в теле еще живого человека, которого принудительно «лишали живи». Золотая тень, видимо олицетворявшая Чернобога, советовала колдуну питать его влагой, чем солонее − тем лучше.

− Кровью, − понял я, пока наставник Радогост зачитывал сказку вслух. Он кивнул, ответ был очевиден.

Дальше шли совсем уж непонятные дела. Колдун, наученный тенью, объявил себя новым богом и стал сражаться с сильнейшими воинами, требуя признать его власть. Ни о какой армии и речи не шло. В конце концов, он так надоел всем вокруг, что золотая тень обманом заставила его вырвать семя Тьмы, шепнув, что посадив его, колдун сможет, наконец, войти в небесный Ирий. Дурак был и рад послушаться, так он устал от вечной борьбы. Последовавшее за советом наказание оказалось ужасно. Колдун, жаждавший власти, тотчас рассыпался в прах, от него не осталось ничего, кроме безжизненных осколков камня.

− В этой истории нет ни капли смысла, − проворчал Радогост, закрывая тонкую книжицу. − Как она может нам помочь?

Мы отдыхали в малом зале. Кроме меня и Рада здесь собрались самые опытные и сильные смаги. Симеон, как всегда, располагался в кресле в самом центре. По обе стороны от него стояли верные помощники, готовые в любой момент принести лекарство или воду. Верховному наставнику нездоровилось.

− Она и не должна нам помогать, это всего лишь выдумка, − бас Щуки легко заглушал голоса присутствующих. − Елки колючие, чего мы ждем, братья? Пока мы тут сидим, Нигол создает новых немертвий. А мы даже не знаем, как это остановить!

− Нельзя рисковать попусту, − вмешался смаг Михаил. − Мы потеряли в последней битве с сотню смагов. Если все мы исчезнем, кто будет защищать Славию от шишигари?

Его поддержали одобрительным гулом. Я кисло усмехнулся. Понятно, что они взволнованны, но все-таки… Видать, неслабо их потрепало. Радогост пару раз громко хлопнул ладонью по колену, принуждая собравшихся умолкнуть.

− Мы не станем отсиживаться. Не сегодня. Долг каждого из смагов − уничтожать Тьму там, где она появляется. В любом обличии. Или вы забыли клятву? Или не вам пришлось отвергнуть свой Род ради защиты Рода людского? Нам поздно бояться, отступать некуда.

− А как же богатыри? − спросила Веленика, выходя из-за плеча Щуки. Она обернулась лицом к кучковавшимся смагам: − Братья, мы должны сразить лжепророка и искоренить его учение. Но пусть со змеями и немертвиями сражаются другие. Мы бессильны против существ, облаченных в плоть. Скажи, Фес, ты ведь сталкивался с ними. Ты видел, что их не одолеть одной лишь волей!

Вот уж от кого не ожидал. Наставница всех женщин-смагов казалась мне наиболее самоотверженной. Но в ситуациях, подобной этой, благоразумие было куда полезнее. Не мне ее осуждать.

Теперь все смотрели на худощавого уставшего Феса. А верховный наставник молчаливо дожидался, чем кончится их горячий спор.

− Да, − Фес кивнул. − Это было настоящим воплощением первородного страха. Даже присутствовавший в тот вечер богатырь не мог совладать с разбушевавшейся бестией. Но, братья, поймите! Нигол еще страшнее, он овладел и подчинил себе силы Нави!

− Как мог кто-то, вроде Изначального дитя, даровать подобные силы смертному? − спросили за моей спиной.

− Бесполезно бегать за появившимися немертвиями. Лучше сосредоточимся на поиске ответов, − подхватил другой.

− Или убедим князя вмешаться.

− Да-да, князь!

− Нельзя забывать про уничтожение шишигари…

И ведь не скажешь, что мои братья были трусами. В первую очередь их страшила возможность утратить важную часть знаний и умений Братства. А так же исчезнуть вовсе, посягнув на цель, превышающую возможности простых смертных. Стоявшему рядом со мной Радогосту, правда, было плевать на сомнения. Жилка на смуглом лбу пульсировала едва сдерживаемым гневом.

− Да послушайте себя! От козней Нигола люди гибнут каждую минуту. Так что же, нам совсем не пытаться их спасти? Все равно есть дела поважнее?! − рявкнул он. Не помню, чтоб до этого, наставник хоть раз повышал голос. Другие смаги, видимо, тоже.

В зале воцарилась тишина, и стало слышно, как одинокая муха лениво жужжит на стене. Тогда же вновь заговорил Симеон:

− Посмотрите на себя, братья и сестры. Как легко оказалось сломить ваш дух. Внезапная трудность − и вы разобщены, вы соритесь, кричите. Вы проявляете слабость, позволенную лишь живым. А мы с вами давно живем на стороне теней. Нам нельзя бояться, − все же было в его голосе что-то завораживающе убаюкивающее. Этот особый талант − говорить правильные вещи в нужное время, − делал его тем, кем он являлся. Истинным отцом осиротевших душ.