Книга Твоя на одну ночь, страница 47. Автор книги Ольга Иконникова

Неподалеку раздались чьи-то голоса, и королева замолчала, пытаясь привести себя в порядок. Когда мы вышли из беседки, ее величество уже улыбалась, и только покрасневшие глаза выдавали ее подлинное состояние.

– Вы же не предадите меня, Джейн, правда?

Она смотрела на меня с такой надеждой, что я поспешила заверить:

– Разумеется, нет, ваше величество!

И это «нет» относилось не только к тому, о чём мы говорили.

Когда Берил сообщила о приходе графа Изумрудного, моим первым побуждением было попросить ее передать ему, что я не принимаю. После разговора с его женой я не знала, как мне с ним теперь общаться.

Мне было жаль их обоих. Быть связанными династическим браком, умело разыгрывая роль любящих супругов – довольно непросто. Хотя, возможно, на самом деле всё было не так. Наверно, мне всего лишь хотелось так думать – что только долг перед страной заставляет Алана быть с Лилиан. Это тешило мое самолюбие. Хотя какая мне разница, что их связывало на самом деле? Важно, что эта связь была сильна.

– Что передать его сиятельству, ваша светлость? – напомнила о себе горничная. – Что вы не принимаете сегодня?

Берил всегда прекрасно меня понимала.

Это было самым простым решением. Не встречаться с его величеством, а может быть, даже уехать из столицы, не дожидаясь отъезда камрийцев. Да, и Эльзар Восьмой, и королева София будут этим недовольны, но они не в том положении, чтобы меня упрекать. А ткани для подарков я просто пришлю во дворец.

Да, я подведу Намюра, но если он постарается, то и сам сможет свести с кем-то из гостей полезное знакомство.

Наверно, будет расстроен и Алан. Быть может, в его сердце всё-таки есть частичка теплого чувства ко мне. Но он вернется домой и забудет о взбалмошной герцогине, которая исчезла без объяснения причин.

Такое расставание даст мне возможность в мыслях придумывать любой финал нашей с ним невозможной любви. Мне будет приятно сочинять те слова, что он мог бы сказать мне на этой нашей встрече. Я непременно постараюсь убедить себя, что он решился бы на признание в своих чувствах, а я напомнила бы ему о его долге и перед страной, и перед супругой. А потом мы долго плакали бы, обнявшись, и расстались бы, пообещав любить друг друга всегда.

Тут я не выдержала и фыркнула. Всё это походило на роман, который недавно Мелани читала вслух. И над которым я втихомолку смеялась.

Нет уж, трусихой я никогда не была. И лишать себя возможности еще хотя бы раз поговорить с человеком, с которым (хоть он этого и не знал) нас связывало так много, было глупо.

Я привела себя в порядок и спустилась в гостиную.

– Счастлив видеть вас, ваша светлость! – он поцеловал мою руку, и я, как и всегда в его присутствии, ощутила волнение. – Сегодня прекрасная погода для прогулки.

Мне хотелось быть рядом с ним, но я заставила себя отойти к окну.

– Да, ваше величество. Но простите меня, вынуждена сказать, что прогулка не состоится.

Я заметила, что он вздрогнул.

– Королева София просила меня привезти во дворец образцы тканей нашей мануфактуры, и я не могла ей отказать.

– Тогда, быть может, завтра утром? – он сделал шаг в мою сторону, а я на такой же шаг отступила.

– Нет, ваше величество, завтра я тоже буду занята, – каждое слово давалось мне с большим трудом.

Но я знала, что это правильно. Быть его женой я не могу, а стать его любовницей было бы унизительным. И если бы он сделал мне подобное предложение, это разрушило бы мои чувства к нему. И я всеми силами пыталась этого избежать.

– Что-то случилось, Джейн? – он всё-таки подошел ко мне вплотную, взял за руку, и я ее не отняла. – Прошу вас, скажите!

Я замотала головой, боясь, что не смогу сдержать слёз, и они ответят на его вопрос куда откровеннее, чем я сама.

Он не имел права ни о чём меня спрашивать. Даже несмотря на то, что был королем.

В дверь постучали, и я отшатнулась от его величества. А вот он, к его чести, продолжал стоять на том же месте.

– Ваша светлость, – в дверь заглянула няня Джереми, – ваш сын спрашивает, можно ли ему сегодня покататься на пони? Его светлость примерно вёл себя всё утро, и учитель фехтования им весьма доволен.

Я не успела ответить, как Алан спросил:

– Так ваш сын уже фехтует? Я бы хотел на него посмотреть. Я с удовольствием показал бы ему несколько отличных приемов, о которых знает не каждый фехтовальщик.

Я сглотнула подступивший к горлу комок и с трудом подобрала слова для ответа:

– О, он еще только начал этому учиться.

– Если хотите, мы можем взять на прогулку и его светлость, – предложил Алан. – Думаю, мальчику будет полезно выехать за город.

Неужели, чтобы провести со мной несколько часов, он готов был пойти даже на это?

Чувство радости и материнской гордости боролись во мне со страхом. Я не могла позволить им увидеться. Не знаю, почему, но я была уверена, что если Алан увидит Джереми, то что-то непременно случится.

– А еще его светлость опять открыл дверь в комнату со старинным оружием, – пожаловалась няня. – Не представляю, как он это сделал – я не давала ему ключа.

У меня помутилось в глазах. И боюсь, я ответила слишком резко:

– Ступайте, Анаис! Да, его светлость может покататься на пони – но только в нашем парке.

– Простите, ваша светлость, – смутилась она и выскользнула из комнаты.

К счастью, Алан не обратил на ее слова о ключе особого внимания.

– Сколько лет вашему сыну, Джейн?

Мы ступали на тонкий лёд, и я ответила не сразу.

– Почти десять, ваше величество.

– Столько же, сколько и моему. Правда, Эдмон не испытывает влечения ни к верховой езде, ни к шпагам, – он сказал это с заметным сожалением. – Но вернемся к нашему разговору, ваша светлость. Мне показалось, или вы действительно начинаете избегать моего общества? Надеюсь, не мое поведение тому причиной?

В его темных глазах плескалась грусть. На сей раз он не сделал попытки подойти ко мне, и мы разговаривали на расстоянии.

– Разумеется, нет, ваше величество. Ваше поведение безупречно, – я отметила, что при этих словах он усмехнулся. – Но мне не хотелось бы ставить под сомнение ни свою, ни вашу репутацию. Мы не можем позволить себе, чтобы во время прогулки нас кто-то увидел, – это прозвучало двусмысленно, и я поспешила добавить: – я хотела сказать, что мы должны думать не только о себе…

– Я понимаю, Джейн, – перебил он. – Простите, если мое внимание к вам чем-то вам повредило. У меня не было ни малейшего намерения вас оскорбить. И прошу вас, не думайте, что с моей стороны это было чем-то недостойным.

Он говорил с горечью, и я не выдержала и сама подошла к нему ближе.