Книга Кротовский, вы последний, страница 56 – Дмитрий Парсиев

— Сколько может длится такая «потеря потенциала»?

— Сутки, максимум двое. Затем, либо магические каналы полностью приходят в норму, либо человек умирает. Увы, третьего не дано.

— А ошибиться вы не могли?

— Чтобы избежать ошибки, я запросил его личное дело. Знаете, бывает, что день рождения указан неверно или магическая перестройка наступает немного раньше или позже. День рождения не всегда однозначный рубеж.

— И что показало личное дело?

— В личном деле указано, что нулевой магический потенциал у него был зафиксирован оракулом в день поступления. С тех пор прошло достаточно времени, чтобы сказать со стопроцентной уверенностью, что он не человек.

— У меня больше нет вопросов к свидетелю, — обвинитель выдохнул как человек, покончивший с работой.

— Больше вопросов и не потребуется, — сказал судья, — Факт вины полностью доказан. Перед нами не человек. А если он не человек, значит он не граф Кротовский, а захватившая его сущность.

Как это не потребуется? Почему это не потребуется? Обалдели они что ли?

— Я бы все-таки хотел задать свидетелю один вопрос, — пытается возразить адвокат.

Во-во, давай защита, впрягайся, а то посадят меня на кол к чертям собачьим.

— А зачем? Это ничего не изменит, — судья явно не намерен продолжать процесс.

— Но послушайте, целитель только что сказал, что подсудимый попал к нему с тяжелой травмой. Может быть его потенциал снова обнулился? Выяснить это несложно. Оракул лежит перед нами. Далеко водить его не придется.

— Не вижу смысла марать священный оракул лапой мерзкого демона, — судья категоричен, — Целитель высказался вполне определенно и однозначно. Если у вас нет свидетеля, способного дать показание, что подсудимый до этого использовал магию, дело будет закрыто.

Все, приплыли. А ведь спасение было так близко. Оказывается, колода, на которой клялись участники суда — это оракул.

— У меня нет такого сви… — обреченно говорит защитник, но его перебивает выкрик из зала.

— Есть! — выкрикивает Белкина, — Есть такой свидетель!

Такого не ожидал никто. А я не ожидал более всех. Я хорошо знаю этих заучек. Заучки не умеют врать даже в мелочах. А уж здесь… на суде… она поднимается на кафедру и без подсказок произносит слова присяги. Кто бы сомневался, заучкам подсказки не нужны. Адвокат начинает допрос.

— Представьтесь, юная барышня.

— Маргарита Белкина, учусь на первом курсе магуча в одной группе с графом Кротовским.

Не перестает удивлять меня Белкина. Она же должна сейчас безбожно картавить от волнения, но Белкина в ударе, Белкина говорит без запинок.

— Когда и при каких обстоятельствах он применял магию? — спрашивает адвокат.

— Вчера во время прорыва с изнанки. Кротовский не сбежал, как большинство студентов, а помог мне отыскать привратника, то есть привратницу, чтобы закрыть прорыв.

— Я лишь хочу напомнить суду, — ненадолго прерывает Белкину адвокат, — Что демоны слывут абсолютными эгоистами и заботятся только о своей шкуре… пусть и заемной… продолжайте.

— Мы с Кротовским отыскали Веронику Кондратьевну, нашего привратника, и повели к воротам. Но в коридоре на нас напала темная тварь.

— И… что было дальше?

— Кротовский ударил по твари заклятием, которое оглушило ее.

— Как видите, ваша честь, у меня есть свидетель применения магии Кротовским.

— Одну минуту, — встрял обвинитель, — Я бы тоже хотел задать свидетелю вопрос.

— Протестую. Свидетель уже дал показания, достаточные для проверки на оракуле.

— Протест отклонен. Обвинитель, спрашивайте.

— Скажите, у Кротовского был какой-либо магический артефакт?

И вот тут Белкина соврать не смогла.

— Да, был.

— И что это за артефакт? — обвинитель плотоядно улыбнулся, предчувствуя победу.

— У него перо.

— Что?

— Перо.

— Ножик что-ли? — переспросил он раздраженно.

— Нет, перо для письма. Мы с Кротовским работаем со свитками. Нам выдают перья, чтобы писать на свитках. В некотором роде их можно назвать артефактами.

— Ну хватит мучать вопросами юную барышню, — вклинился адвокат, — Вы же не станете выдвигать предположение, что подсудимый отбивался от твари тьмы пером для письма на свитках. Это будет просто смешно.

Обвинитель отступил от Белкиной. Крыть ему просто нечем. Охранник толкнул меня в спину и прошептал: «если попробуешь повредить оракул, пожалеешь… умирать будешь очень мучительно». Охранника ответом не удостаиваю. Поднимаюсь на помост, подхожу к кафедре, на которой лежит оракул, и кладу на него ладонь:

«Картограф, текущий магический уровень — единица, потенциальный магический уровень — двойка»

Да неплохо так я «поднялся», высушив Кенгуренка. А когда забрал силу еще и с тесака, мой потенциал возрос до круглой двойки. Выше в межмирье просто нельзя. Справка подсказала мне, что двойка потенциала для межмирья — это потолок.

Судья выглядит так, будто его обокрали.

— Посовещавшись на месте, суд определил… дело против Кротовского прекращено в связи с отсутствием состава преступления. Поздравляю граф, вы свободны. Суд окончен. Все могут быть свободны.

Судья обтер взмокший лоб и посмотрел на обвинителя… с обвинением во взгляде. Ну что ж, бывает. Сегодня явно не их день.

— А-адну минуту… — ни с того ни с сего влез мой защитник, — Заседание пока не может быть закрыто.

Это что сейчас такое было? Ты чего, адвокат? Перегрелся? Валить же надо, раз отпускают. Смотрю на него выразительно, но он моего взгляда «не замечает».

— Что вам еще надо? — устало спрашивает судья.

В кои-то веки мы с судьей во мнениях солидарны.

— Я хочу напомнить высокому суду, что лица, входящие в клан сюзерена, несут ответственность, если своими действиями ставят его против закона и подвергают преследованию правосудием.

— И кто же по-вашему должен понести ответственность? Старый слуга? … или Анна Смородинцева?

— Ни тот и не другая. Я имею ввиду баронессу Ядвигу Павловну Гадюкину.

О-о. Вот это поворот. Вот этого мы с адвокатом не обговаривали. И с чего он решил, что Гадюка в моем клане? А хотя… как-то она получила должность управляющего фабрикой? Может, я просто чего-то не знаю? А я точно чего-то не знаю. Вон как у нее глазки забегали. У-у. Ради такого дела, в здании суда я готов немного задержаться.

— Ну хорошо, суд продолжает заседание, — судья садится в кресло из которого только что поднялся, — Дело напрямую связанное с предыдущим. Истец — граф Кротовский. Ответчик — баронесса Гадюкина.