Книга Спасти род Романовых: Первокурсник 2, страница 23 – Дмитрий Лим

-— Ты что несешь? — я искоса посмотрел на принцессу и сжал кулаки, готовясь к тому, что мне придется свернуть ей шею.

Она посмотрела на мой жест, виновато улыбнулась, и облокотила голову к моему плечу.

-— Леш, успокойся, пожалуйста…

Что-то чужеродное было в ее касании. Меня опять что-то начало наполнять, и это было чертовски успокаивающим.

-— Что ты такое? — спросил я, убирая свое плечо из-под ее щеки, -— Откуда такие мысли в твоей голове?

-— Я слушаю только красную богиню. И все, -— ласково сказала она, -— А еще, она сказала, что я, должна быть частичкой тебя в этом мире, что ты — чужак, но то, что нужно нам.

-— Какого? — я вскочил с кровати и пристально уставился в серые глаза Ви, -— Какая красная богиня?

-— Которая подарила тебе этот перстень, -— она указала пальчиком на мой средний палец, -— Которая спасла тебя, которая — забрала тебя к нам, как освободителя…

-— Освободителя от чего?

-— От демонов, конечно же, -— ее губы растянулись в улыбке, и она встала вслед за мной.

Ви обняла меня, сильно и, одновременно нежно, шепча в мою грудь:

-— Пожалуйста, не бросай меня… Я ждала указание богине целых десять лет… И чувствую себя виноватой за то, что связалась с кукловодами, не зная, что они твои враги. Прости, несовершенную.

Я охренел еще раз.

Наш разговор закончился на весьма приятной ноте. Главное, что у меня реально появился рядом человек, который все-все про меня знал. Хорошо это или плохо.

Под громкие, страстные крики, наша «комната» погасила одну-единственную свечу.

Ну, и, я не выспался.

Наше новое утро началось с нежных прикосновений и страстного завтрака в постели, из которой принцессу я выпустил только после третьего захода. На ватных ногах, я и она приняли совместный душ, оделись, и вышли в свет.

Смерть ученика и плачевное состояние его братца не осталось незамеченным. На меня, отныне, смотрели все — только с уважением.-— Опять демона, своими руками…

-— Его ждет действительно хорошее будущее…

-— Он самый…

И в подобном духе.

Расследование привело в тупик, и был арестован отец Лисицына, Алберт Олегович. Это очень сильно пошатнуло дух Новгородской области, где тот имел виды на владения, был в почете у губернатора, и имел собственную регулярную армию.

Чем закончилось судебное разбирательство — никто не знал, но, и куда пропал Василий, тоже.

Мы с Ви долго обсуждали этот момент, и было лишь одно предположение — забрали инквизиторы.

* * *

Меня вызвали на допрос. Картина была из категории — малоприятных.

Василий, тело которого потерпело многочисленные изменения из-за вывода из организма ненужных жидкостей, не смогло вернуться в свой прежний вид. Да, он был чуть высокого чем раньше роста, имел серую кожу, чуть измененное лицо, но уже был похож на человека.

Допрос был в подвале академии, в очень большом подвале. Помимо половины учителей и президента, здесь были военные, кто-то из людей в костюмах, которых я вообще видел впервые, и, на мое удивление — Арчивальд.

-— Имя, -— разрядил перешептывания мужчина в черном смокинге, с причудливой шляпой на голове, со статной осанкой и тростью, на ручке которой была металлическая голова ворона.

-— Мвыао… — прошипел заключенный.

За то, что он не ответил — получил этой самой тростью в область паха.

-— Повторяю… — начал было «смокинг», но Василий его перебил:

-— Вася… Василий Оздоев.

Он сказал это вполне внятно, хотя в его голосе слышалось рычание. Все-таки, он не человек. И вряд ли таким будет.

-— Кто снабжал вас демонической гнилью?

Вопрос остался без ответа. Василий зарычал, попытался дернуться ос стула, который был прибит к полу какими-то обручами, несколько раз клацнул челюстью, и тут же, получил по морде тростью.

-— Кто снабжал вас гнилью? Отвечай! — очередной удар палкой по лицу.

Голубоватая кровь, которая пошла из зубов Василия, немного смутила «смокинг», но все же, принюхавшись, он захохотал.

-— Он не демон. Одержимый. Измененный одержимый.

«Почему он этому так радуется?»

-— Борис, вы уверены? — подал голос Арчивальд. — Ходят слуги про графа, или — ну, маловероятно, но лорда. Никак не зодиака.

-— Уверен. Одержимый не может вырабатывать гниль или ее пост переработку. Посмотри на его кровь, -— он ткнул концом трости в губу Василия, -— Голубая. Благородная. Нет привычного бурого цвета.

Арчивальд злобно хмыкнул, и заявил:

-— Был бы здесь демон зодиака, одержимых было бы больше. Скорее всего — это обычный гнильный наркоман, который питается гнилью, чтобы повысить свой магический потенциал и получить, -— он как-то виновато посмотрел на Василия, -— Дозу удовольствия.А дальше я получил массу новой для себя информации из уст хранителя Кодекса Арены.

У демонов была своя иерархия, которую, как думали до конца лета этого года — полностью истребили. То бишь, где-то еще могли проявляться эти существа, но только не в Европе.

Эту напасть — истребили.

Но, как показала практика, не до конца.

Высшее существо в этой иерархии — был демон одного, из двенадцати знаков демонического зодиака, про который я вообще слышал впервые. Это были — благородные боги, как их называли. Они имели чудовищную силу, многочисленные способности, и чтобы убить последнего двенадцатого, в пример, Петр Великий потерял больше восьми тысячи магов, когда вернулся из-за рубежа, поднимать империю с колен.

Что-то в этой истории меня смутило, но я не вдавался в подробности и не перебивал.

Фактически, из догадок старика, кто-то или что-то, вполне себе могло иметь запас благородной гнили. Только вот, если это действительно была примесь для наркоманов, то где-то по близости должен быть ее распространитель.

Только вот, зачем ему все это?

Лорды и графы — могут воссоздавать свою кровь — гниль только в буром виде. Темный оттенок красного цвета — это и была кровь этого чина. А все остальные демоны в иерархии, имели самую обычную кровь. Как у человека. Состав тот же — эффекта — ноль.

Но, уже будучи лордом, графом, и прочей ересью, ты можешь делать одержимых, и контролировать их.

В общем и целом, я понял только одно: чисто родных демоном — делали эти самые боги зодиаков, а все остальные — это гнильные наркоманы. Люди, кого подсадили на этот продукт.

Это было таким банальным и очевидным, что я, невольно, фыркнул.

«В каком месте я бы не находился, группа лиц, которая шняряется ради чего-то, везде, была одинаковая.»