Онлайн книга «Тобой расцвеченная жизнь»
—Еще пару строчек — и я готова,— отзываюсь на ее слова и продолжаю свою работу. Хочу управиться со вторым платьем до завтрашней примерки… —Ну-ну, не засиживайся. Входная дверь открывается, пахнув неожиданно морозным воздухом, и я зябко повожу плечами: осень не радует теплой погодой. А так не хочется прощаться с летом… Из подсобного помещения появляется Клара, миниатюрная, маленькая женщина тридцати пяти-сорока лет, она щелкает замком входной двери и радостно констатирует: —Все, на сегодня мы закончили.— И в мою сторону: — Как твоя работа, справляешься? —Думаю, да. Заканчиваю второе платье! Клара подходит и внимательно осматривает каждый из проделанных мною швов — я почти не дышу от волнения!— а потом удовлетворенно кивает. —Хорошая работа. Продолжай в том же духе… —Спасибо,— радостно лепечу я, и Клара похлопывает меня по плечу. —Как дела дома?— интересуется она.— Старая карга все еще не подпускает тебя к себе? —Боюсь, она считает меня коварной интриганкой, бессовестно соблазнившей ее сына,— отвечаю с грустной полуулыбкой.— Патрик и думать боится того, что сделает с ней новость о нашей предстоящей женитьбе… Мы тщательно скрываем это от нее.— И покачивая головой: — После прошлого приступа она стала особенно непереносима… Клара спрашивает не просто так: она искренне мне сопереживает, знаю об этом наверняка. Вот и сейчас у нее такие взгляд, что я враз настораживаюсь: что-то не так… Она о чем-то умалчивает. —В чем дело? Что-то случилось? Ее нерешительность лишь усугубляет мое любопытство и… панику. —Не знаю, стоит ли мне рассказывать,— она выглядит почти несчастной,— только вчера… я видела Патрика… —И?— продолжаю недоумевать я. —Он был с женщиной. В кафе на Земмельманнштрассе… Я еще подумала, что откуда-то знаю эту ее… Сразу не вспомнила, а потом, уже прямо перед сном, меня как прошибло: да это же Рената Мельсбах. Мы вместе учились в начальной школе… Да и после нет-нет да пересекались. Слышала, она перебралась в Нюрнберг… а тут, вот… Я удивилась. —Рената Мельсбах,— это имя ни о чем мне не говорило. Патрик ни разу не упоминал его при мне…— Наверное, просто случайная встреча старых друзей,— произношу как можно более беззаботно.— В этом городе каждый друг друга откуда-то да знает. Но Клара не выглядит убежденной, наоборот, ее грусть становится еще более явной. —Он держал ее за руку, Ева,— говорит она мне.— И говорили они явно не о старых временах. Внезапная вспышка негодования почти готова прорваться отчаянным «вам-то откуда это знать!», когда у меня звонит телефон, и я быстро гляжу на экран: Патрик. —Мне пора,— произношу лишенным эмоций голосом.— Мы с Патриком собираемся поужинать в городе. До свидания! Я подхватываю свои вещи — иду к выходу торопливым шагом. На пороге все-таки оборачиваюсь: —Спасибо, что рассказали. —Прости, милая. —Вы не виноваты.— Выхожу на улицу и ощущаю солоноватый вкус слез на губах… И чего, спрашивается, я реву? Это дикая реакция на слова Клары не понятна даже мне самой, и я повторяю, как прежде своим родным: У меня все хорошо… Я люблю Патрика, а Патрик любит меня. Скоро мы поженимся! Эта мантра лейтмотивом отыгрывается на подкорке моего головного мозга всю дорогу до дома. У меня все хорошо (?)… Я люблю Патрика, а Патрик любит меня (?)… Скоро мы поженимся (?)… Так, главное не позволить беспочвенным подозрениям отравить наши с ним отношения; я не какая-то там безмозглая дурочка, чтобы поверить первым же наветам пусть даже надежного человека. Я должна увидеть ЭТО своими глазами — и точка. Дом встречает меня безмолвием пустых комнат — залажу с ногами в большое, мягкое кресло и принимаюсь ждать Патрика. Свет не включаю — словно в засаде сижу — и вздрагиваю, когда сотовый оживает веселой мелодией. Патрик. На часах восемь вечера, а его все нет. О чем он хочет мне сообщить? Что могло заставить его задержаться так долго? Неужели другая женщина… Не могу в это поверить и боюсь этого одновременно. —Ева, ты дома?— слышу его голос в телефонной трубке.— Тут такое дело… я малость задержусь. Надеюсь, ты не будешь против? Линус все равно решил заночевать у Колей. Прости, что не сообщил раньше… С трудом отзываюсь обычным: —Хорошо.— Потом кладу сотовый в карман и спускаю ноги на пол: где, Клара сказала, она видела Патрика с этой самой как ее там, Ренатой Мельсбах… В кафе «Шваб», кажется. Вот сейчас и проверим, так ли он занят, как говорит! Натягиваю куртку и сажусь на велосипед: двадцать минут — и все встанет на свои места. Наверное, стоило бы для начала поехать в мастерскую, вот только если Патрика там нет — Коли могут заподозрить неладное. Незачем им волноваться по пустякам… Им и так хватило неприятностей на годы вперед. Итак, я кручу педали и вскоре уже вижу ярко освященные окна нужного мне заведения; чувствую себя скверно, словно вздорная девчонка, решившая подсмотреть за своим блудливым парнем. Все это абсолютно неправильно… и так больно. А потом становится еще больнее: я вижу Патрика, сидящего рядом с миловидной женщиной примерно одного с ним возраста, улыбающейся и веселой,— такой, какой я сама в последнее время почти не бываю. Стискиваю руль велосипеда и медленно отступаю в тень, страшась быть замеченной… Почти не дышу. Патрик и другая женщина. Патрик, другая женщина и его ложь. Как справиться с этим? Как теперь быть? Я почти не помню, как вскакиваю в седло и несусь с такой дикой скоростью, что почти готова перегнать скоростное авто,— хочу выветрить образ этих двоих из своей головы. Однако в какой-то момент велосипед подскакивает подо мной, и проколотая шина заставляет меня сначала сбросить скорость, а потом и вовсе остановиться. —Вот же ж…— в сердцах кричу я, ударяя ногой по ни в чем неповинному колесу. Слезы стекают по моему носу и капают прямо на асфальт… Только теперь я понимаю, что нахожусь в незнакомой мне части города и понятия не умею, куда мне следует идти. Да и не хочется никуда идти… Хочется умереть — вот так взять и умереть от разбитого сердца, как в книжках о том пишут. Сажусь на бордюр и опускаю голову на сложенные руки. Что мне теперь делать? Что? И вот когда лужица из моих слез разрастается до размеров маленького озера, я ощущаю легкое прикосновение к плечу: —Ева, это ты? Девушка с глазами цвета корицы с жалостью глядит в мое зареванное лицо, и я узнаю в ней Корину, сестру Килиана. |