Книга Картина Черного человека, страница 61 – Наталья Николаевна Александрова

Я была дико зла на Поганца, поскольку, при зрелом размышлении, поняла, что это он украл картину. То есть хотел украсть. И не просто украсть, а продать. Самому ему в голову такое бы не пришло, стало быть, его кто-то надоумил. И я даже знаю, кто, тот самый тип, который напал на нас с Глебом в костюме гориллы. И можно предположить, что это тот самый Эльдар, ученик Каракозова… но нет, это уж слишком.

Так или иначе, но картина пропала. Ну, в конце концов, черт с ней! Мне-то какое до нее дело! Но что-то подсказывало мне, что это еще не конец истории.

Утром мать ушла на свой склад раньше меня, так что я спокойно собралась и успела еще позвонить в больницу насчет Петровны. Сказали, что завтра выписывают.

В офисе снова никто не работал, все обсуждали вчерашние похороны. Судя по поминкам, коллектив неплохо провел время. Я в разговорах участия не принимала, говорила уже, что, во‑первых, стараюсь не болтать попусту, а во‑вторых, мне было неинтересно.

Перед обедом позвонила мать. Голос у нее был непривычно мягкий. Она сказала, что дозвонилась до этого самого «Скворечника», что нужно туда ехать, чтобы привезти документы и вещи. А еще еду, пока Виталика на баланс не возьмут, кормят плохо. И обязательно нужно успеть до двух, они так сказали. Так что она на работе подменилась, все собрала… и вот хорошо бы я ее отвезла…

Голос у нее был тихий и какой-то сдавленный, полузадушенный. Я никогда в жизни не слышала от нее никакой вежливой просьбы, так что от удивления согласилась. И только потом сообразила, что начальник сегодня и так злой, как черт, потому что никто не работает, так что к нему нечего и соваться.

Тут в коридоре, куда я вышла, чтобы спокойно поговорить, появился Сан Ваныч.

— Ты чего это такая смурная, случилось что? — Он увидел, что я держу телефон.

— Мать звонила, брат в больнице, — неожиданно для себя брякнула я.

Вот уж никогда раньше ничего личного никому про себя не рассказывала, сама не пойму, что со мной случилось!

Тут из офиса послышался рык потерявшего терпение начальника.

— Иди уж, — буркнул Сан Ваныч, — прикрою. Скажу, что сам тебя куда-то послал…

Я даже не успела сказать спасибо, потому что дверь начала открываться, и я рванула к лестнице от греха подальше.

Мы доехали до Удельной, миновали железнодорожный переезд и через несколько минут остановились перед железными воротами, на которых висела табличка:

«Городская психо-неврологическая больница номер 3 имени И. И. Скворцова-Степанова».

— Ну, вот он, «Скворечник»! — сказала я матери. — Дальше иди сама, я тебя здесь подожду.

— А может, мы вместе? — заикнулась мать.

Я ей ничего не ответила, но так взглянула, что она замолчала и, ссутулившись, направилась к административному зданию, возле которого царило странное оживление. Люди то и дело входили и выходили, о чем-то взволнованно переговаривались.

Меня это не интересовало. Я села на скамейку и подставила лицо редкому осеннему солнышку.