Книга Хранитель изумрудной печати, страница 56 – Наталья Николаевна Александрова

Перерыв все отделения и пересчитав монетки, Гоша набрал всего лишь двадцать восемь рублей пятьдесят копеек. Даже по скромным Гошиным понятиям, это были не деньги. А деньги ему были нужны, как никогда: завтра намечалось очень важное событие, а именно — день рождения Леси Кукушкиной, самой красивой девочки в их классе.

Ну, может, и не самой красивой, но Гоше она нравилась. Он смотрел на Лесю во время уроков, два раза дрался из-за нее с Макаром Кудлатовым и порывался провожать ее после школы. Но Леся холодно смотрела на его ухаживания. Меркантильная, как все современные девочки, она требовала подарков.

Во всяком случае, в день ее рождения без подарка никак не обойтись.

И Гоша уже присмотрел подходящий в киоске возле метро — очень симпатичный кулончик, прозрачный синий камушек на тонком шелковом шнурке. Но имелось одно непреодолимое препятствие: кулон стоил сто рублей, которых у Гоши не было.

Он еще раз пересчитал содержимое материного кошелька, но на этот раз почему-то получилось даже меньше — двадцать семь рублей и все те же пятьдесят копеек.

Гоша понял причину ошибки при первом подсчете: одна монета оказалась вовсе не монетой, а каким-то странным потертым кругляшом с дыркой посредине. Он внимательно осмотрел этот кругляш, и в голове возникла спасительная идея.

Денег на кулончик у него не было, но кулончик можно сделать самому, если продернуть в дырку на этом кругляше какой-нибудь шнурок. Или цепочку.

Гоша взял потертый кругляшок, на всякий случай забрал всю мелочь и отправился на поиски подходящего шнурка или цепочки.

Вера проснулась от лая песика Тимоши, которого хозяйка выгуливала под ее окном. Песик был невредный, только очень разговорчивый, все время то тявкал, то скулил, то лаял солидным басом. Вера взглянула на часы и поняла, что недовольство не может иметь места — на часах была половина одиннадцатого. Она со стоном потянулась и прислушалась к себе.

Все тело болело, как когда-то в детстве, когда она упала с качелей. Тогда, к счастью, она ничего себе не сломала, но синяками покрылась вся. Да мать еще ругалась целую неделю и не пускала Веру ни гулять, ни к подружкам.

Сейчас идти никуда не хотелось. Не хотелось вставать и вообще что-либо делать. Хотелось валяться в постели, и чтобы кто-нибудь принес ей туда капучино и булочку с шоколадом. «Размечталась!» — грустно вздохнула Вера и с тяжелым вздохом спустила ноги с кровати. Потом собралась с силами и потащилась на кухню.

Кухня ничем не порадовала. Зоины пирожки она съела вчера, холодильник отключила перед отъездом. В буфете нашлась банка растворимого кофе, а в ней самого кофе на донышке, еще сахар и окаменелые пряники, которые давно нужно было выбросить.

Кофе явственно отдавал клопами. Ну еще бы, после итальянского-то! На улице шел мелкий дождик, с неба свисали свинцовые тучи. Жизнь казалась беспросветной. Хотелось повеситься.

Посидев на кухне некоторое время (недолго, потому что там просто нечего было делать), Вера поняла, что нужно заняться делом, а не то она просто с ума сойдет в четырех стенах.