Книга Чаша Герострата, страница 57 – Наталья Николаевна Александрова

А я тем временем решила приступить к осуществлению своей гениальной идеи.

Конечно, это было некрасиво и даже незаконно, но я вошла в спальню и открыла платяной шкаф.

Большая часть этого шкафа была заполнена Ниниными вещами, но вещей Николая там тоже было достаточно, и вещи эти были хорошего качества.

Ну да, забыла сказать: Николай был мужчина аккуратный, работу имел хорошую, машину довольно дорогую, оттого Нина его и стерегла почище охранной собаки. Такие мужчины на дороге не валяются.

Дело в том, что для осуществления моей идеи нужно было прилично одеть Митю.

Свои вещи у него были не самого лучшего качества, он уходил из дома второпях. Кроме того, в этой одежде он удирал от полиции по чердакам и коммуналкам.

Купить ему все новое… честно говоря, это было мне просто не по карману.

А тут как раз очень вовремя подвернулась Нина со своим предложением.

И я вспомнила, что Нинин муж, Николай, хорошо одевается и габариты у него примерно такие же, как у Мити. Ну, чуть поплотнее будет, зато Митька в плечах пошире.

Вот я и решила позаимствовать кое-что из одежды соседа, разумеется, временно, рассчитывая потом все отдать в химчистку. Главное, чтобы Нина ничего не узнала.

Так что сейчас я перебрала его гардероб и отложила приличные брюки и совершенно бесподобный пиджак — темно-серый, в неявную крапочку, с шелковым платком в кармане.

Я знаю, что самое главное в наряде — это обувь, на нее в первую очередь обращают внимание, но вот тут можно было проколоться с размером.

Все же я взяла красивые замшевые ботинки, надеясь, что Митя из них не выпадет.

Сложив все вещи в пакет, я вышла на кухню, к Тимоше.

Он встретил меня на пороге кухни печальным взглядом и жалобным мяуканьем.

— Что, неужели ты не наелся?

Однако в мисочке еще оставалось немного корма, и я поняла, что кошачьи жалобы имеют другую, более возвышенную причину.

Скорее всего, Тимоша горюет от разлуки с хозяйкой…

Я села на стул, взяла кота на руки и стала гладить его, одновременно уговаривая:

— Ну не переживай так! Она вернется очень скоро, примерно через семь дней…

Кот смотрел на меня недоверчиво. Тогда я пересчитала пальчики на его передней лапе (когти он благородно убрал), приговаривая:

— Один пальчик, два пальчика, три пальчика… пять пальчиков. И еще два на другой лапе, итого семь. Вот когда пройдет семь дней, хозяйка вернется. Семь дней — это совсем немного…

Кот муркнул недоверчиво и посмотрел мне в глаза.

«Все вррешшь!» — говорил его взгляд.

— Вот честное благородное слово! — уверяла я. — Всего семь дней!

Кот спрыгнул с моих колен и устремился к пакету с одеждой.

— Не тронь! — забеспокоилась я.

Кот сел у двери и теперь смотрел на меня ехидно.

«Все будет сказано!» — просемафорил он зелеными глазами.

А я понадеялась, что за неделю сумею завоевать его доверие, потом взглянула на часы и бросилась прочь из квартиры — давно уже пора было проверить, как там Митя. А вдруг ему придет в голову выйти из дома? Или поехать за вещами в свою квартиру, где его наверняка караулят эти, из полиции?

Приехав в дом на Сенной площади, я в растерянности остановилась перед дверью.