Книга Сокровища Рождественского монастыря, страница 55 – Ольга Баскова

Софья лежала на жесткой кровати в монастырской келье и радостно улыбалась. У нее родился мальчик, сыночек, такой ладненький и красивый. Даже монахини, приглядывавшие за послушницей и казавшиеся ей бесстрастными и бесчувственными, стоя у колыбельки малыша, гукали и щебетали на все лады.

– Как сыночка – то назовешь? – спросила монахиня Евдокия, ласково глядя на ребенка.

– Еще не решила, – ответила Софья и приподнялась на локте. – Дмитрием или Андреем.

– Оба имени красивые, – одобрила монахиня Пелагея.

Девушка села на кровати:

– Можно, я возьму на руки сына?

– Куда тебе, куда! – закудахтала Евдокия. – Ты еще не совсем оправилась. Лежи, сил набирайся.

Софья мотнула головой и встала:

– Дайте мне его.

Пелагея бросила взгляд на Евдокию, взяла мальчика и протянула его Софье.

Девушка прижала младенца к груди:

– Правда, красивый? А отцу моему сообщили?

Евдокия помрачнела:

– Сообщили. С минуты на минуту будет.

Софья баюкала сына:

– На моего батюшку похож. Думаю, увидит он внука и смягчится.

– Вижу, не тяготеешь ты к монастырской жизни, – сокрушенно заметила Евдокия. – Конечно, будет лучше, если домой вернешься.

Девушка опустила голову. Да, монастырская жизнь ее не привлекала. Несколько месяцев она прилежно вставала в пять утра, молилась, работала в трапезной и на кухне, опять молилась, келейно и в церкви, но не ощущала желания стать невестой Христа. Иные были у нее мысли.

Софья часто выходила в монастырский сад и с тоской смотрела на ворота. Ей казалось: вот-вот они распахнутся, и Андрей, высокий, красивый, улыбающийся, такой, каким она его запомнила, ворвется в скучный монастырский мир, возьмет ее и ребенка и уведет в новую жизнь, полную любви и счастья.

Но Андрей не приходил. Софья возвращалась в душную темную келью, бросалась на кровать и плакала. Может быть, он забыл ее, нашел другую? Но нет, нет, Андрей не такой. Он обязательно найдет ее и заберет отсюда.

Стукнула дверь кельи, и вместе с настоятельницей, высокой и статной (черная ряса оттеняла бледное лицо) вошел отец. Он посмотрел на дочь ничего не выражающим взглядом, и Софья протянула ему ребенка:

– Внучок у вас, папенька. Посмотрите, какой красивый. На вас похож.

Дмитрий Борисович отпрянул от младенца, будто вместо мальчика в пеленках лежала ядовитая гадюка.

– Вы заберете меня отсюда? – девушка заглядывала ему в глаза, старалась вызвать сочувствие – и не находила его. – Я пробыла здесь несколько месяцев. Это достаточное наказание.

Турусов вздрогнул:

– И ты это говоришь мне? – он повернулся к монахиням. Его голос был холоднее сибирского ветра. – Она останется здесь навсегда.

Соня побледнела и прижала к себе ребенка:

– А что будет с моим сыном? Вы должны забрать его в наш дом, в наш уютный и теплый дом.

Дмитрий Борисович шагнул к двери и с порога бросил, словно отрезал:

– Ублюдка – в приют. – Он замахнулся, будто хотел ударить дочь, но, вспомнив, что находится в монастыре, сдержался и буркнул – Убил бы их.

Софья прислонилась к стене.

– Сыночка Андреем зовут, – прошептала она бессильно. – Скажите там, в приюте. И о матери его расскажите. Пусть меня найдет, когда вырастет. Или я его найду.

Несколько дней бедняжка не ела и не пила, все еще надеясь на чудо, но потом смирилась и покорно приняла постриг и новое имя – Варвара.