Книга Сокровища Рождественского монастыря, страница 96 – Ольга Баскова

Женщина промолчала, а муж лишь степенно кивнул. Домовой слесарь дядя Федя, периодически бывавший трезвым, как и в этот раз, кивнул оцепеневшей Наде и начал открывать замок.

Его натруженные руки умели работать с металлом, и вскоре дверь поддалась и распахнулась. За ней оказалась не волшебная страна, а обычная комнатка с письменным столом, стулом и телефоном. Никаких шкафов или ящиков с монастырскими сокровищами не было и в помине.

– Вот те на… – Павел Александрович растерянно огляделся. – Это еще что такое?

Он опустился на стул, открыл портфель и неторопливо вытащил папку с чистыми листами для протоколов.

– Как вы думаете, что это? – к нему подошел Евгений. Сзади, пытаясь хоть что-нибудь увидеть, топталась Надя. – Тайная комната монахини?

Следователь немного подумал, прежде чем откровенно ответить:

– Не знаю, Женя.

Он бросил листок на стол и достал ручку.

– Да здесь, собственно, и запротоколировать нечего.

– Это верно, – ответил молодой милиционер и вдруг осекся: в стене открылась невидимая дверь, и в помещение вошел высокий худощавый человек в форме полковника.

Бросив на посетителей недовольный взгляд, он буркнул:

– Кто вы такие и как сюда проникли?

Павел Александрович дернулся и хотел так же недоброжелательно ответить, но неожиданно для Евгения миролюбиво проговорил:

– Я следователь Уголовного розыска. Вам известно, что за этой дверью произошло убийство бывшей монахини Варвары, в миру Софьи Турусовой?

Полковник шагнул к нему, и следователь вытащил удостоверение.

– Это оперативный работник Евгений Котов с понятыми.

Полковник будто пробуравил его серыми глазами:

– Вы понимаете, куда попали? – он сделал ударение на слове «куда», и Павел Александрович кивнул:

– Думаю, да. Но, сами понимаете, не специально.

Офицер сделал ему знак, и следователь подошел к пыльному окну.

– Я все же представлюсь, хотя, думаю, вы уже и так знаете, кто я, – он вытащил какую-то красную книжицу. – А теперь немедленно покиньте помещение. Теперь вы понимаете, что искать убийцу или улики за этой дверью бессмысленно.

Павел Александрович обернулся к Евгению и понятым:

– Уходим, товарищи.

Не обращая внимания на растерянные лица понятых, он зашагал в бывшую келью бывшей монахини. Надя пропустила их в комнату и в шепоте расслышала только одно слово – «кукушка» и КГБ. При чем тут птица, она так и не поняла. Лишь потом, намного позже, девушка узнала, что «кукушками» называли конспиративные квартиры, в которых скрывались работавшие в СССР шпионы. Впрочем, тогда открытие тайной комнаты под боком у монахини вряд ли подействовало бы на нее сильнее, чем магическая аббревиатура – КГБ.

Она подошла ближе к милиционерам, надеясь узнать, какое отношение это имеет к ее хозяйке, но так ничего и не выяснила.

Павел Александрович поблагодарил понятых и повернулся к ней:

– Вы написали, что Софья лежала на сундуке. Мы вскрыли его при вас и ничего не обнаружили, кроме старых вещей монахини. Может быть, вам известно, что еще там хранилось?

Девушка побледнела:

– Мне ничего не известно, потому что бабушка никогда его при мне не открывала, даже для того, чтобы достать какую-нибудь вещь.

Павел Александрович недовольно крякнул: