Книга Нефритовая лошадь Пржевальского, страница 50 – Людмила Горелик

Петровский в первые годы только радовался, что не одинок: он был уверен, что женихи для Маши найдутся из соседей: дочь была хороша собой, умна, получила приличное образование, к тому же отличалась музыкальностью, обладала прекрасным голосом. Петровские были помещиками средней руки – приданое за Машей он давал не слишком большое, но и не маленькое. Позже, однако, ему пришлось беспокоиться за судьбу Марии. Молодые люди охотно ездили к старику Петровскому, пытались ухаживать за его дочерью, однако достойных кавалеров в Слободе не находилось. Мария Тимофеевна никому не отдавала предпочтения и говорила, что посвятит жизнь отцу. Сейчас ее возраст приближался к тридцати, то есть был критическим. Почти все сроки, отведенные девушке из дворян на поиски жениха, уже прошли. Проведенная в столице зима должна была приблизить дочь к замужеству – так полагал Тимофей Иванович. Машу он в свои раздумья и планы не посвящал, но, разумеется, она намерения отца и замужней сестры понимала. Кажется, она и сама уже начала задумываться о своей судьбе.

Пржевальский, в честь которого и было устроено торжество, чувствовал себя на балу не в своей тарелке. В нынешнем году ему пошел сорок седьмой год, и он впервые начал ощущать старость. Точнее, это было только ее предчувствие. Он был по-прежнему красив, ловок и силен. Начал, правда, слегка полнеть, но это было пока не слишком заметно для посторонних.

Старости он очень боялся. Он любил дикую привольную жизнь, ему были необходимы сильные ощущения, опасности, новизна. Путешествия давали ему все это, но требовали сил и молодости.

Придя на бал, он, конечно, был сразу же окружен излишним вниманием. Пришлось немного помучиться. Через какое-то время, однако, ему удалось найти более или менее приемлемое место и занятие. Спас Пыльцов. Родственник и друг находился в Петербурге, был в качестве соратника Пржевальского по одному из путешествий приглашен на бал. Он сумел увести генерала от слишком назойливых почитателей и, что еще хуже, почитательниц в небольшую гостиную, где играли в карты.

В карты Николай Михайлович играл очень хорошо, даже слишком, и именно поэтому давно не вступал в игру. Когда-то в молодости он добыл необходимую для первого путешествия сумму, весьма крупную, именно карточной игрой. И тогда же запретил себе играть в дальнейшем. Дело в том, что генерал с детства обладал феноменальной памятью. Он блестяще запоминал то, что видел. Эта особенность немало помогала ему в научных занятиях, но и в карточной игре тоже. Он помнил все ходы. Поэтому считал себя не вправе играть – ведь карточные противники не обладали такой памятью. Сейчас, однако, он легко согласился с предложением сесть за карточный стол – это был единственный способ обрести хотя бы относительное спокойствие на балу.

Играли вшестером. Четверо игроков были Пржевальскому знакомы, пятого, высокого худого старика, Пыльцов тотчас представил:

– Тимофей Иванович Петровский, помещик. И, между прочим, наш сосед, тоже из Поречского уезда. Да что там – рядом со Слободой его имение!