Книга Крымская Чаша Грааля, страница 50 – Ольга Баскова

Олег выпрямился и посмотрел на часы. Стрелки неумолимо отстукивали время. Позвонив ученикам и отменив поход, учитель подошел к окну. Двое накачанных молодых парней неторопливо прогуливались возле его подъезда. Олег не видел грабителей, но какое-то шестое чувство подсказало ему, что эти люди тут неспроста. Он снова схватил мобильный и набрал школьного друга:

– Андрей? Можешь срочно приехать? Я должен тебе кое-что рассказать.

Прохладное, 1941

Роза стояла возле комендатуры, ожидая мать. Вскоре та появилась, с ней была Нонна. В этот момент на крыльцо вышел немецкий офицер, сухопарый высокий мужчина с бесцветными глазами, одетый в серую форму. Рядом с ним в угодливой позе изогнулся переводчик, учитель немецкого языка Сергей Иванович Лопырев.

– Вот от Сереги я не ожидал, – буркнул стоящий рядом с Розой дедушка Габай. – Такой вроде правильный был. Мы ему детей своих доверяли.

Немец хлопнул в ладоши, и Лопырев крикнул в толпу:

– Тише! Господин Краузе просит тишины. Он будет говорить.

Услышав свою фамилию, Краузе попытался изобразить нечто вроде улыбки и заговорил резким пронзительным голосом.

– Люди! Я знаю, что вы настроены против наших солдат. Вы думаете, мы отберем у вас ваше имущество, а вас самих расстреляем? Этого не будет, – он бросил взгляд на Лопырева, переводившего его речь. – Великая Германия не хочет лишних кровопролитий. Мы дадим вам работу. Вы все должны зарегистрироваться на бирже труда, которая находится в нашей комендатуре.

В толпе зашушукались.

– Ишь, шпарит, – процедил дедушка Габай. – Чтобы за кусок хлеба я лизал его сухопарую задницу?

Краузе поднял руку, призывая к тишине.

– Если вы будете соблюдать законы и вовремя пресекать беспорядки, в вашем селе будет все тихо и мирно. – Он повернулся к Лопыреву и что-то сказал.

– Господин Краузе интересуется, все ли поняли, что нужно сделать, – крикнул он в толпу.

– Да поняли, – снова буркнул старик. – Как бы не так – я буду на немцев работать. Да если бы не мой возраст, я бы сейчас на фронте сражался с моими дорогими сыновьями.

– Весточка от них есть? – спросила Хая, которая дружила с невестками Габая.

Дед покачал головой:

– Молчат. Не хочу думать о самом плохом.

– И от моего Миши ничего, – упавшим голосом сказала женщина. – Я тешу себя надеждами, что с ним все в порядке.

– Мишу с его ногой на передовую не пошлют, – рассудил старик. – Скорее всего, поваром поставят. Вернется он с войны, вот увидишь.

Лопырев и Краузе покинули крыльцо, и толпа начала расходиться. Хая, попрощавшись с дедом Габаем, жившим на другом конце села, побрела к дому. Роза и Нонна шли сзади, о чем-то тихо переговариваясь. Возле почти высохшего пруда женщину нагнал Зариф.

– Подожди, Хая, – он снова схватил ее за локоть. – Слышала, что сказали немцы? Всем нужно зарегистрироваться на бирже.

– Ну и что? – Женщина стряхнула его руку со своей. – Ну и что? Не по дороге нам с тобой теперь, Зариф.

– Зря ты так, – татарин умоляюще смотрел на нее. – Я же говорю, не по своей я воле. Вот мой Рагим, сволочь, новый режим с радостью приветствовал. Я докажу, Хая, что ты напрасно обо мне плохо думаешь. Я хочу спасти тебя и твоих близких.

Хая глядела куда-то в сторону, на далекие горы, и тонкие ноздри ее раздувались.