Книга Крымская Чаша Грааля, страница 74 – Ольга Баскова

– Мама, мамочка, – шептали ее помертвевшие от холода губы, но Хая не отвечала, и Роза поняла, что самое страшное в ее жизни уже произошло. Неожиданно она вспомнила Бориса и подумала: где ее любимый? Лежит ли во рву вместе со всеми, идет ли навстречу своей смерти или бесстрашно воюет в партизанском отряде, назло Рагиму, который сказал, что парня схватили фашисты, чтобы причинить ей еще больше страданий? Сколько она так пролежала? Час, два, сутки? Девушка уже не чувствовала холода. Казалось, мать согревает ее и после смерти. А кроме матери, это делали совершенно посторонние люди, закрывая ее своими теплыми телами, отдавая последнее тепло ей, незнакомой девушке. Когда стихла стрельба, Роза еще долго не решалась вылезти из рва и лишь с рассветом поднялась во весь рост, пытаясь разглядеть окрестности. В ушах до сих пор стояли стон и стрельба, особенно стон сотен несчастных, который она не могла забыть. Сейчас, казалось, он шел из-под земли, как бы укоряя тех, кто забрал их жизни ради амбиций кровожадного политика.

Девушка поцеловала мать в синие губы и прошептала:

– Прощай, мамочка. Я обязательно вернусь сюда, чтобы похоронить тебя по-человечески.

Межгорск, наши дни

Три дня пролетели как в тумане. Учитель куда-то бегал, с кем-то общался, а вечерами ложился на диван и открывал старую пожелтевшую тетрадь, уносясь мыслями в прошлое. Чтение отвлекало его от горестных раздумий, но, откладывая тетрадь в сторону, когда хотелось спать, молодой человек все равно вспоминал о неприятном моменте, который придется пережить. Впрочем, многое взяли на себя работники фирмы. Олег по совету Андрея обратился в «Скорбь» и ни разу не пожалел об этом. Деловые ребята лет тридцати с лишним, совершенно не похожие на советских кладбищенских работников, трезвые и хорошо одетые, взялись за дело, засучив рукава, и избавили его от множества неприятных минут. Во время гражданской панихиды, на которую пришло совсем немного народа – Андрей прибежал последним, Полозов не понимал, где находится, вернее, не хотел понимать. В его воспаленном мозгу не укладывалось, что эта женщина с желтым лицом, хмурая и сосредоточенная, неподвижно лежащая в гробу, – его бабушка, которая так любила жизнь. На поминках в столовой он не слышал, о чем говорят ее подруги, лишь механически отметил, что не было ни одной похожей на бабушкину знакомую с фотографии, Марию, не прислушивался к словам утешения, щедро расточаемых его учениками. Вернувшись домой, в опустевшую квартиру, Полозов сразу повалился на подушку и заплакал без слез, а потом погрузился в беспокойный сон.

Утром Олег сжевал сухой бутерброд, не чувствуя вкуса, и отправился в школу, но не смог там долго находиться (к счастью, это был предпоследний день занятий). Обычно он засиживался до вечера, проверяя тетради и общаясь с учениками, однако теперь все это было выше его сил. Сочувственные, слишком приторные лица коллег вызывали раздражение. Дети, на удивление, вели себя очень деликатно, лишь староста класса Игорь Макрушин по-мужски пожал ему руку и сказал:

– Крепитесь. Мы с вами.

– Да, спасибо, – Полозов виновато улыбнулся. – Подождете с походом в горы?

– О чем вопрос, – развел руками Игорь, – мы все понимаем. Если вам нужна наша помощь, мы всегда готовы.