Книга Бриллианты с царской иконы, страница 68 – Ольга Баскова

Савин поднес к глазам листок, исписанный мелким бисерным почерком, и теплая волна блаженства пробежала по его телу. Лорд дарил ему тот самый особняк, о котором с восторгом говорили в Португалии.

На удивление отца, корнет вернул ему бумагу с некоторым недовольством.

– Мне ничего не нужно, – твердо сказал он. – Видите ли, несмотря на знатных родственников – англичан, меня воспитывала русская семья. Конечно, девушка должна принести приданое, но не такое большое. Мне кажется, пойдут толки в обществе, а я этого не хочу.

Бенквист прослезился, услышав эту фразу. Впервые он видел молодого человека, которого не интересовали деньги жены.

– Пусть вас ничто не беспокоит, мой дорогой, – сказал он и поднес платок к глазам, промокнув влагу. – Давно решено, что особняк войдет в приданое моей дочери. Мало кто в Англии не знает об этом. Прошу вас, берите бумагу.

Николай развел руками, вздохнул и заключил в объятия душевного и щедрого тестя.

Следующую неделю корнет был предупредителен и вежлив с семейством Бенквистов. Он приносил невесте огромные букеты цветов и конфеты, и молодые шли гулять в старый парк, где, сидя на скамейке под столетним вязом, строили планы на будущее…

Анна не возражала, что Николай привезет в Англию своего отца, совсем пожилого и немощного, чтобы он доживал последние дни с ними.

Провожая жениха, она прижималась к нему горячим телом, и он целовал ее тонкие губы и шептал сладостные слова любви.

Никогда еще девушка не чувствовала себя такой счастливой. И поэтому известие о том, что корнет разорвал помолвку, потому что понял: не любит Анну по-настоящему, прозвучало для нее как гром среди ясного неба и чуть не убило.

Лорд, не медля ни секунды, тут же отправился к несостоявшемуся зятю, но не застал его в гостинице – Савин выехал, как только невеста получила письмо.

Бенквисту оставалось вернуться ни с чем в свой роскошный особняк и утешать дочь, которая хотела наложить на себя руки.

Несколько дней несчастная находилась на грани жизни и смерти, металась в горячке, повторяя имя Николая, и родители дежурили у ее постели.

Когда же ей полегчало, лорд решил поехать в особняк, так и не ставший домом для четы Савиных, и проверить, не взял ли проходимец (теперь он называл его только так) что-нибудь из ценных вещей.

Идя по вымощенной булыжником дорожке к огромному дому, выстроенному в стиле классицизма, с высокими белыми колоннами, лорд вдруг подумал: «А хорошо, что такое богатство не досталось русскому прохвосту. Вряд ли из этого Савина получился бы хороший муж».

Он слышал, что русские – ибо какой же Николай англичанин, если воспитывался в России, – пьяницы, гуляки и картежники. Поступки корнета наглядно это демонстрировали.

Ободренный этими мыслями, лорд взбежал по мраморным ступенькам и позвонил в колокольчик, но на пороге неожиданно возник незнакомый слуга, молодой и наглый, который довольно бесцеремонно спросил, кто перед ним такой и что ему нужно.

Бенквист растерялся.

– Лучше скажите, что вы тут делаете, молодой человек, – гневно поинтересовался он. – Это мой дом, к вашему сведению. Как вы сюда проникли? Я немедленно вызываю полицию.

Детина усмехнулся и буркнул на ужасном английском: