Книга Викинг, страница 125 – Влад Лей

У дороги, ведущей к порту, появилась огромная куча трофеев. Было золото, одежда, инструмент, оружие, ткань. Было там много чего, включая даже мебель (которую, несмотря на мой запрет, кто-то все же притащил).

Несколько северян собирали добро в мешки и тянули вниз по дороге, к драккарам.

Еще с десяток стоял рядом с кучей, охраняя ее. Похоже, носильщики и охранники только поменялись местами — уж больно «стража» трофеев выглядела запыхавшейся, уставшей. Ну не бой же они тут вели, в самом деле?

Я пошел в сторону ворот, где все еще стоял отряд северян.

Уже третий — две прошлые смены вовсю грабили и жгли город.

А этот стоял и скучал — толпа, пытавшаяся выбраться из захваченного города, давно схлынула, новых попыток прорваться не предпринимала: поняли, что это бесполезно.

Да и множество мертвых тел, изрубленных, изуродованных, истекающих кровью были немым предупреждением всем, кто все еще думает прорваться.

Тел здесь было не меньше сотни, и я шел, осторожно переступая через трупы, обходя успевшие натечь и не успевшие впитаться в землю лужи крови.

Норхард, конечно, игра, но вот в такие моменты меня прямо-таки пробирает до дрожи. Слишком уж реалистично все — отрубленные конечности, изувеченные тела…

И ладно бы только мужчин, но нет. Здесь и женщины, и даже дети…

Вон, девочка лет двенадцати с огромным пятном крови на груди. Ее навсегда замершие глаза уставились в небо, словно бы в последний момент она увидела, куда уходит.

Рядом с девочкой ее родители — у мужчины отсечена рука и голова, женщине же повезло — умерла мгновенно от удара копьем или мечом, пришедшимся ей прямо в лицо.

— Порядок? — спросил я скучающих северян.

— Да, — отозвался один из них, — никто уже не суется…

Я кивнул и постарался как можно быстрее покинуть это место. Пусть для северян здесь не было ничего необычного, но для меня…

Умом я понимал, что все эти тела — просто массовка, НПС, не люди и даже не игроки. Это просто цифровые болванчики, управляемые искусственным интеллектом.

Однако и северяне должны быть такими же, да вот только в общении с ними я отмечал, что этим, как казалось бы, манекенам, куклам, знакомы радость и злость, ненависть, огорчение. Простейшие и такие понятные каждому живому человеку чувства.

А раз эти эмоции испытывают северяне, то и люди, жившие в Блестере, тоже.

Я отвернулся — на глаза вновь попался труп ребенка.

Меня уже начало пробирать чувство вины — ведь жили они тут и не тужили, пока я, стратег хренов, сюда не заявился, приведя с собой северян…

— Стой, мелкая стерва! — в мою сторону бежала девочка лет четырнадцати, а следом за ней несся северянин со здоровенным топором в руках.

Он нагнал ребенка буквально через пару метров, со злостью врезал ей по лицу.

Девочка рухнула на землю, принялась плакать.

— Я тебе покажу, как кусаться! — проревел северянин и тут же поднял свой топор.

Я подоспел как раз вовремя — перехватил его оружие и с силой дернул на себя.

— Не лезь, форинг! — прорычал тяжело дышащий мужчина, у которого я смог отобрать оружие. — Она ‒ мой трелл!

Ну вот, история повторяется. Словно дежавю какое-то… Помню точно такую же сцену, и тогда, как и сейчас, я вступился за жертву.

Мне, как и в прошлый раз, очень хотелось прирезать стоящего передо мной, запыхавшегося мужчину, зло уставившегося на меня своими маленькими свинячьими глазками.