Книга Дело о мирных переговорах, страница 56 – Лариса Куницына

— Разносчик пирогов Карл сильно перепугался и сначала ни в чём не желал сознаваться, но когда я припугнул его дыбой, подтвердил, что рассказывать эти сплетни ему велела старуха Трюдо, дала десять медяков. Он рассказывал об этом всем встречным и поперечным, а также лавочникам на рынке. Эта квашня Лепёшка, имя которой на самом деле Анна Бош, громко возмущалась и угрожала всем подряд, но десяток ударов кнутом её образумил. Она созналась, что взяла у старухи три марки серебром, а потом пересказывала сплетни своим покупателям. И, наконец, с трактирщиком пришлось повозиться. Он скользкий, как угорь, всё ныл и увиливал, понимая, что признание позволит нам обвинить его, по меньшей мере, в клевете, а, по большей, — в государственной измене. Лишь поняв, что я не собираюсь церемониться с ним, и он рискует умереть на дыбе, он, наконец, признал, что тоже брал деньги у старухи, а потом развлекал этими россказнями своих гостей. Кстати, два рыцаря его поколотили за это, и он интересовался, может ли он подать на них жалобу.

— Пусть крысам в подвале жалуется… — проворчал Марк. — О заказчике они, конечно, ничего не знают?

— Нет, что неудивительно. Однако мы собрали достаточно свидетельств, чтоб припереть старуху к стенке. Вот тут нам было нелегко. Она оказалась крепким орешком! Упиралась до последнего, а пытать её нужно было осторожно, чтоб она не отдала концы до того, как всё расскажет. Мне пришлось вызвать ради такого дела папашу Ришара.

— И?

— Он сумел развязать ей язык, — кивнул Тома. — Она призналась в том, что взяла заказ на распространение этих слухов, за что получила тридцать марок золотом.

— Кто заказчик?

— Имени она не знает, чему я верю. Но это была дама.

— Низкого роста, коренастая, с широким лицом и острым носом?

— Точно, опять эта девица, что выдавала себя за Эрику Меридор.

— Что ещё ты выяснил?

— Ничего. Мы и дом старухи обыскали, но не нашли никаких бумаг, только расписки, деньги и вещи, от довольно дорогих до всякого старья. Наверно, брала вещи в залог, а, может, занималась скупкой краденого.

— Сообщи о ней в полицию магистрата, может, у них есть к ней интерес.

— Обязательно есть, не может не быть. А что с остальными?

— Пусть сидят. Что с ними делать, решит королевский суд.

Отпустив главного сыщика, Марк поднялся. Не смотря на то, что он весь день просидел за столом, в голове плавал какой-то зыбкий туман, и ему снова хотелось спать. Понимая, что пока он больше всё равно ничего не может сделать, он отправился домой.

Проснувшись утром, Марк довольно долго лежал в постели, задумчиво глядя на одинокую свечу, стоявшую на столике у камина. Мадлен уже встала и убежала по своим делам, значит, наступило утро. Тяжёлые тёмные гардины, закрывавшие окна, отгораживали спальню от ночной мглы тёмного дня. Ему не хотелось вставать и идти на службу, и не потому, что уже с утра он чувствовал неприятную усталость, а оттого, что дело с убийствами Меридор и Барлода зашло в тупик, преступники были известны, но найти их не удавалось. Он знал, что всё это время его сыщики и их осведомители обшаривают город, выспрашивая у кого только можно хоть что-то об этих людях. Без дополнительных сведений он и сам не смог бы сделать больше. Но этих самых сведений ждать пока было неоткуда. Не только он, но и многие горожане пребывали сейчас в полусонном состоянии, отложив дела на светлую часть суток, и уж тем более не приходилось ждать вестей из-за стен, где мало кто решился бы проехать по тёмной дороге, рискуя сбиться с пути или попасть на ножи разбойникам.