Книга Закон навязанных обстоятельств, страница 62 – Юлия Ефимова

Эрик понимал, что завирается, но Иванну, к счастью, в его запутанных выражениях все устроило.

– Да всем он перешел, слишком много тогда у вас будет подозреваемых, если вы начнете копаться в Андрее, – хмыкнула Иванна. – Брат просто талант по части наживания врагов. Он замечает в людях только плохое и очень злопамятен.

– Странно… – Эрик видел, что Иванну это очень волнует, и постарался еще больше ее задеть: – А по Андрею Андреевичу так и не скажешь, на вид добрый и интеллигентный человек.

– То, что вы сейчас видите – это растерянная тень настоящего Андрея. Нынешние обстоятельства выбили его из колеи. На самом деле он мелкий и злой хорек, который не упустит возможности цапнуть, если такая представится хотя бы на миг. Ему всегда, с детства кажется, что ему все и всего недодают, даже я.

– Ну, у него и правда выдалось трудное детство, мать погибла, – продолжал выводить ее на эмоции Эрик.

– У нас у всех судьбы странные и тяжелые. Мне отец рассказывал перед смертью, что он очень виноват был перед матерью Романа, своей первой женой. Конечно же, я этого не помню, но тогда папа работал в тресте столовых и ресторанов и много гулял, вот жена от него беременной и ушла. Уехала в Иркутск и развелась. Сына назвала на свое усмотрение, хотя договор у них был, что назовут Андреем, мол, у Аюшеевых такая традиция, называть всех мальчиков в семье Андреями. Папа, кстати, тоже Андрей Андреевич был. Но надо сказать, что отец недолго переживал по поводу развода, женился второй раз и в новой семье наконец заимел себе Андрея. Так случилось, что его вторая супруга выпала из окна, когда мыла окно, и он стал вдовцом с маленьким сыном. Это папу, по его же словам, и остепенило, и сделало сильнее, он стал примерным семьянином. Андрюша, кстати, любит вспоминать эти годы как самые счастливые в его жизни. Любовь отца тогда принадлежала ему всецело. Вот такой вот детский эгоизм. Но счастье его было недолгим, когда Андрею исполнилось семь, появился Роман. Его мать умерла по болезни, а он учился тогда только в десятом классе, поэтому соцзащита, разыскав родного отца, поинтересовалась, не хочет ли он воспитать свое дитя.

– И что отец? Принял Романа? – спросил Эрик.

– Естественно, он оставил Рому в семье, и они стали жить втроем. Такая вот сказка «Теремок» получается. Позже, когда случилась эта кража, отец сокрушался, что вырастил вора, но по факту он воспитывал Рому только с семнадцати лет, и к тому моменту брат был вполне самостоятельной личностью. Ну и еще через два года, к ужасу Андрюши, их теремок пополнился – появилась моя маман. Женщина, надо сказать, легкодоступная, родила папе меня и тут же заскучала. По итогу мы жили вчетвером, сначала в той самой хрущевке на пятом этаже, из окна которой выпала мать Андрея, потом переехали в этот дом. Я мелкая была, Романа плохо помню, но мне он казался добрым и смешным, в отличие от Андрея, который всегда ходил хмурый и недовольный. Отец же всегда говорил, что все трудности, уходы, смерти жен, воспитание детей сделали его только сильнее.

– Скажите, а вы играли семьей в какие-нибудь настольные игры? Ну, вчетвером, может быть, «Монополия» или что-то наподобие? – спросил Эрик.

– Нет, – ответила Иванна спокойно, никак не среагировав на упоминание игры. – Я не помню, чтоб мы вообще во что-то играли. Папа с Ромой любили по вечерам сидеть и рассуждать о политике или бизнесе. Бывало, просто обсуждали то, что не успели обговорить в офисе, ведь Рома работал на отца, Андрей обычно сидел и слушал их скучные беседы, а вот я, знаете, была мелкая, и мне было все это неинтересно, поэтому я не участвовала в этих посиделках. Единственно, я помню, что любила сидеть возле Романа, когда он рисовал. Он очень хорошо рисовал.