Онлайн книга «Неразрезанные страницы»
Он позвонил матери и предупредил, что собирается в выходные на море, и еще выключит телефон, чтобы побыть на свободе и в одиночестве. А Маню не предупредил!.. То ли забыл, то ли… не забыл. Когда он нашелся, она кричала, и плакала, и упрекала его, и он просто положил трубку. От горя Маня завыла, перепугалась того, что завыла, и побежала на кухню капать в чашку валокордин. Он перезвонил через некоторое время и прочел ей короткую и сухую лекцию. Лекция была о том, что контролировать его нельзя – как будто она собиралась его контролировать!.. Когда ему нужно побыть в одиночестве, он должен быть в одиночестве, вот в чем дело. Когда он должен уехать, он должен уехать, и все тут. Когда у него свои дела, значит, у него свои дела. Маня пыталась возражать, протестовать и объясняться, но потом сникла. Нет ничего глупее выяснения отношений по телефону, особенно когда один в Москве, а другой в Париже и выяснять их решительно не желает, и даже до конца не понимает, что именно нужно выяснять!.. Потом они стали созваниваться раз в день. Дежурный вопрос – как твои дела? Дежурный ответ – все хорошо. И на том спасибо. Вот после всего этого лететь к нему в Париж стало совершенно невозможно, – так же невозможно, как взять и отправиться на Луну. И еще выкраивать на это деньги. Да и не к чему. Что там делать, на Луне-то этой? Там пусто, холодно и воздуха нет, а есть только Море Дождей, или Ветров, что ли, а может, и то и другое вместе. А больше ничего и никого, и Мане стало казаться, что в Париже тоже никого нет. Того Алекса, которого она любила и думала, что знает, точно нет!.. Он вернулся вчера, а теперь вот приехал и сказал, что рад ее видеть. Маня Поливанова, писательница Покровская – нет, уже бывшая писательница, потому что у нее давно не получается писать, – открыла портфель и порылась в нем. – Понимаешь, – сказала она озабоченно, не поднимая глаз, – куда-то засунула ключи, а мне ехать нужно!.. Выудила связку и помахала у него перед носом. – Еле нашла. Она промаршировала к водительскому месту – он посторонился, пропуская ее, – и плюхнулась на сиденье. Уехать. Вот прямо сейчас, сию секунду. Просто чтоб не зареветь позорно и унизительно у него на глазах. Все кончилось. Так бывает, очень даже бывает. Ничего особенного. Просто надо быстро уехать. …Я рад тебя видеть!.. Он подошел, придержал дверь, чтобы Маня не захлопнула, и наклонился к ней. – Маня, поговори со мной. Она запустила двигатель, задрала подбородок и посмотрела вверх, на него. – Алекс, если ты сейчас спросишь, как мои дела, я перееду тебя машиной. – А как твои дела?.. – Дверь отпусти, пожалуйста. – Поговори со мной. Маня пожала плечами. Двигатель урчал. Она знала, что он так может промолчать и час, и два, или до завтра, и в конце концов повторила с неприязнью, что ей нужно ехать. – Я поеду с тобой. – Тебе что, заняться в Москве нечем?.. Правду сказать, ему решительно нечем было заняться!.. Он представлял себе «освобождение» как-то не так. Более осмысленным, что ли. Сейчас он никак не мог вспомнить, зачем именно решил от нее «освобождаться», и чувствовал себя очень глупо. И разговор был глуп, и его картинная поза, и темные очки на носу. Одна сплошная глупость и фальшь, а он всегда остро чувствовал фальшь!.. Все же он писатель, и говорят даже, неплохой! – Маня, мы должны поговорить. И я не хочу откладывать это на завтра или на вечер!.. – Мало ли чего ты не хочешь!.. Круг замкнулся. Двигатель урчал. Алекс понял, что нужно пускать в ход тяжелую артиллерию. – Мне позвонила Анна Иосифовна и рассказала про происшествие в магазине «Москва». – Матерь Божья. – Она сказала, что на тебя напал сумасшедший, выволок на улицу, ты упала!.. – Святые угодники. – Еще она сказала, что ты в плохом состоянии и почти при смерти. Я ей не поверил, конечно. – Матерь Божья! – Или заткнись, или смени пластинку. Она вдруг ему улыбнулась почти той же улыбкой, какой улыбалась раньше, до того, как он решил стать свободным, как будто выглянула прежняя Маня Поливанова. Выглянула и пропала. – Алекс, мне правда нужно ехать. Очень быстро и очень далеко. Он с силой захлопнул ее дверь, обошел машину и сел с другой стороны. Она наблюдала за ним, пожалуй, с интересом. – Я за город, – предупредила Маня. – И не знаю, когда вернусь. Он засопел злобно. – Тебе в случае чего придется оттуда самому выбираться, – добавила она. Он сдернул очки, и Маня поняла, что дискутировать бессмысленно. – Ну, как хочешь. Разваливая лужи на две стороны, как пароход речную воду, машина двинулась к выезду со двора. Лужи плескались и выходили из берегов. Алекс молчал, отвернувшись, а Маня вела себя так, словно его вовсе не было. Нацепив телефонную гарнитуру, которая делала ее похожей на персонаж какой-то американской комедии, и поминутно тыкая пальцем мимо кнопок, она позвонила тетушке и очень бодрым голосом сообщила, что у нее все в порядке и она едет за город проветриться. Тетушка, кажется, заохала и заахала и спросила, должно быть, про работу, потому что голос у Мани моментально стал раздраженным. Алекс хорошо знал это сдержанное раздражение в ее голосе!.. – С работой у меня все в порядке, – уверила Маня так, что было абсолютно понятно, что с работой у нее ничего не в порядке. Потом тетушка, судя по всему, спросила про Алекса, потому что Маня сказала: – Да, прилетел, спасибо, – и быстро распрощалась. Должно быть, у нее то и дело спрашивают про него, и она отвечает, придумывает, врет, никто же не знает, что он решил «освободиться»! От этой мысли Алекс рассердился окончательно. Всем есть до него дело. До него и до Мани, а ему просто нужно время подумать. …Ничего же не происходит, черт возьми! Все в полном порядке. Он должен определиться с самим собой, вернуться в себя и там, внутри, все расставить по своим местам. Если это возможно, конечно! Он слишком долго был не собой – собственно говоря, он и не знал толком, кем он был, пока Маня не появилась в его жизни. Но он должен стать собой, а не Маниным творением – подумаешь, Пигмалион с Галатеей, только наоборот. А она все продолжала вести себя так, как будто его не было в машине!.. |