Книга Детектив к осени, страница 71 – Елена Логунова, Алекс Винтер, Александр Рыжов, и др.

– Нет, – меланхолично произнес Никита. – Первый раз слышу. И, насколько мне известно, финансами в доме хозяина распоряжался только он сам.

– Не очень доверительные у вас отношения с клиенткой, видимо, – иронично ответила Федорова. – А я скажу, на что похожа плата за невинное «успокоительное». На гонорар киллеру-отравителю. Так кто у нас заказчик?

Обвинение потребовало для Инны Резунковой пятнадцать лет строгого режима. После этой фразы сердце Инны лопнуло, как воздушный шар, а мозг впал в кому. Больше она ничего не слышала, не видела и не понимала. Много дней и ночей не понимала. И решение суда, зачитанное металлическим голосом судьи, не сразу пробилось к ее сознанию. Она спросила у Никиты: «Что он сказал?»

– Да он оправдал тебя, ёлки-моталки, – весело ответил Никита. – За неимением конкретных улик и в связи с неизученными обстоятельствами в работе следствия.

Ровно черед полгода Инна вступила в наследство, стала единственной обладательницей всей недвижимости Резункова, включая зарубежную. Всех вкладов в банках мира, машин, яхт и прочего. Она вошла в совет директоров его фирм, и ее мнение было решающим при выборе и назначении руководителей.

Инна отдыхала. Все дела проворачивал Никита, только приносил бумаги на подпись, а она упоенно, даже сосредоточенно отдыхала впервые за всю свою жизнь. Она все пережила, дорвалась до этой полной свободы и независимости. Ей теперь ни к кому не надо пристраиваться дома, ей безразлично мнение всего света. Она отпустила в себе главные, раньше далеко запрятанные инстинкты и получала наслаждение самыми простыми, грубыми и примитивными способами. И тот факт, что она может и это себе позволить, грел ее несказанно. Инна ела то, что любила, в любых количествах. Заказывала продукты из разных стран. Она много пила и даже не очень пьянела: это были очень дорогие и качественные напитки, они лишь усиливали ее эйфорию. Она скупала редкие украшения и наряды, а надевала их очень редко. Инна появлялась на знаковых мероприятиях, чтобы убедиться в том, что все будут перед ней пресмыкаться, даже если она напялит на голову ведро. Она растолстела настолько, что едва проходила в двери дома, но винила в том узкие проемы. Она наняла полный комплект прислуги, передавая им приказы через Никиту, который был при ней чем-то вроде главного лакея. Они уже жили вместе, и по ночам Инна использовала своего секретаря и юриста как механический вибратор: добиваясь лишь плотского удовлетворения. Она больше не чувствовала к нему привязанности, не ощущала эстетического удовольствия, как когда-то. Этим она сыта навсегда. Привязанность, доверие, ожидания и надежды, связанные с другим человеком, – это тяжелый, не пропускающий воздуха панцирь черепахи, это горб увечного калеки, это предательство себя и своих интересов.

Инна больше не зависела от советов Никиты, не дорожила ими. Она отлично понимала, что он сейчас жизнью рискнет ради нее, лишь бы она осуществила его единственную мечту. Никита страстно и нетерпеливо ждал, когда Инна согласится официально оформить их отношения. Проще говоря, он готовился к главному делу жизни: Никита собирался тоже стать наследником Резункова, уж он-то не облажается с брачным контрактом. Тем более что Инна, по его мнению, тупела на глазах. Когда он станет ее законным мужем, она даже не заметит, как утратит все права. Собственно, ее вообще привлекает только участь если не священной, то привилегированной коровы.