Онлайн книга «Дачные расследования»
|
— Мы? А, да, иногда бывало… Но мы о литературе говорили… или о фильмах… Этьен подслушивал наши разговоры?! — Не подслушивал, а слышал… Так он говорит, — кивнул Реми. — Тогда он должен вам подтвердить, что мы просто… Ничего такого, ничего личного… Он смутился. И, наконец, Марион. Ксюша, сидевшая поодаль, но так, чтобы слышать беседы мужа с обитателями дома, вспомнила стихи: «А сама-то величава, выступает, будто пава. А как речь-то говорит, словно реченька журчит. Молвить можно справедливо: это диво, так уж диво…» Реми, конечно, сказок Пушкина не знал, но тоже отметил, хоть и словами попроще, что молодая женщина необыкновенно — причем нестандартно — красива. В свои тридцать три она выглядела очень юной, и дело не просто в свежести черт, а в том непосредственном и немного наивном выражении, которое сохранилось на ее лице. Казалось, жизнь ее так баловала, что она до сих пор смотрела на нее радостным и удивленным взглядом шестнадцатилетки… Но с этой непосредственностью сочеталось необыкновенное достоинство, сквозившее даже в ее походке. Так ходят женщины, знающие себе цену… Цену своей красоте… Коммерческую цену. Так что выражением некоторой наивности Реми сразу же пренебрег. Он задал ей уйму вопросов, потихоньку подбираясь к главному: могла ли Марион изменять мужу. И если да, то сумел ли Жан-Франсуа об этом прознать. В конце концов, если писатель решился на самоубийство, то причина могла быть только одна: неверность горячо любимой и слишком молодой для него жены… Марион отвечала с величавостью, которой могла бы позавидовать любая королева. Жана-Франсуа она любила, он гениален, и разница в возрасте не имела значения… Наследство и того меньше: ей прекрасно жилось с мужем, который ее баловал, потакая всем ее капризам… И никакого смысла желать смерти человеку, который любил ее, которого любила она, у нее не имелось… — Более того, — вдруг добавила Марион, чуть улыбнувшись, — я немного тщеславна, каюсь… Как все женщины. И мне куда интереснее быть женой известного писателя, чем его вдовой… Больше к нам никто не придет домой брать интервью!.. Ввиду такого неожиданного признания Реми обернулся на Ксюшу. Та потерла три пальца между собой — русский жест, непонятный, к счастью, французам и означавший деньги. — Но вы стали наследницей довольно большого состояния, — проговорил Реми. — Стала… — откликнулась красавица. — Но у меня и так было все! Знаете, пойти купить самой себе кольцо с бриллиантом — это совсем не в кайф! Куда приятнее, когда муж покупает тебе его в подарок! Понимаете, о чем я?.. Реми понимал. При этом затылком чувствовал, что Ксюша не согласна. Но снова посмотреть на жену не рискнул: Марион ведь видела и Ксению, и как Реми на нее оборачивается… — Так ты его любила? — вдруг спросила Ксюша. Марион вскинула свои светло-карие с прозеленью глаза — во Франции такие называют «ореховыми» — на Ксению. — Конечно! — ответила вдова. — Почему же ты не плачешь? Если бы убили моего мужа, я бы… — При чем тут вы?! Ксюша не ответила, чуть улыбнувшись. Марион, кажется, собралась возмутиться, но передумала. — Слезами, мадам, Жана-Франсуа не вернуть… — произнесла она печально. — К тому же они портят цвет лица… А? Марион покачала головой с выражением осуждения бестактности Ксении. — У вас ко мне еще есть вопросы? — перевела красавица взгляд на Реми. |