Книга Мю Цефея. Делу время / Потехе час, страница 66 – Александра Давыдова, Юлия Рыженкова, Сергей Лебеденко, и др.

— Вот черт… — пробурчал он, стоя на четвереньках.

Лида кинулась его поднимать.

Потом Дугин разбил лагерь, растянул две палатки и поставил на горелку воду для еды (то ли ужин, то ли обед — время смешалось). Сидели рядом с огоньком, грели руки.

— И стоило ехать в такие дали… — забубнил Анатолий.

Дугин усмехнулся.

— В Москве, поди, лучше, а, Толик?

Анатолий сморщился, ничего не ответил. А Лида нахмурилась и спросила:

— Но все же, Влад. Вы думаете, что сможете запустить Плотину?

— Ну… попробуем. — Влад пожал плечами.

— Допустим, — сказала Анатолий уже пободрее. — Допустим, вы в одиночку… при нашей скромной помощи, — он хихикнул, — что-то там почините, оно как-то все заработает и… и что?

Дугин словам Анатолия кивал, засыпая в кипящую воду гречку.

— А то, Толик, что пусть даже одну турбинку… хоть один ручеек засквозит через Плотину… Главное — процесс в другую сторону качнуть, понимаешь?

Анатолий хмыкнул.

— Я не понимаю, Влад, — встряла Лида. — Как такая мелочь что-то изменит?

— Изменит, Лидия Петровна, изменит. — Дугин, отдуваясь от пара, помешивал в котелке. — Здесь, возле Беринга, кухня погоды, здесь! Если раньше я сомневался, то теперь знаю точно.

— Но как-то все же выглядит… — Лидия Петровна растерянно обернулась к махине Плотины, погребенной под, казалось, вековыми снегами.

— Безнадежно выглядит, да. Но надо попытаться. Надо! — Дугин встал, потянулся. — Слышите, чем пахнет? — Он с шумом вдохнул мороз.

Синицыны послушно втянули ноздрями воздух.

— И чем же?

— Весной… — ответил Дугин, улыбаясь в бороду. — А еще… Не в одиночку, друзья мои. И не втроем, — подмигнул он Синицыным.

Из забитого снегом тоннеля неподалеку, там, где когда-то поезд сновал по монорельсу, выезжая на поверхность, что-то забилось, зашумело.

— Что это? — испугался Анатолий.

— Ребятки подъехали. Пойдемте, поможем выбраться. Завалило все к чертям. — Дугин весело зашагал к тоннелю, позабыв про обед.

Анатолий нервно глядел то на его удаляющуюся спину, то на булькающее варево. Глотал слюну и не двигался.

— Толя, ну что же ты? — позвала его Лида. — Пойдем.

Анатолий со скрипом поднялся и побрел за женой.

— Захвати мусор, пожалуйста! — Настя выглянула из кухни.

— Малышка, я не успеваю, давай сама, — сказал Федор и послал Насте воздушный поцелуй.

Настя сделала вид, что поймала поцелуй и прижала его к сердцу.

На улице пахло летом. Настя остановилась у кустов сирени и приблизила к лицу фиолетовое соцветие.

— Девушка с открытки! — сказал кто-то сзади. — Позволю себе только проигнорировать этот неживописный мусорный пакет.

Настя обернулась. На нее смотрел Витя Художник с пятого этажа. Его длинные пальцы шевелились, как будто он мысленно перебирал тюбики с краской. Выпученные огромные глаза странного мутно-серого цвета не мигали, и Насте сделалось не по себе.

— Мусор я выброшу, не извольте беспокоиться. Ничто не будет портить вашу открытку, — неловко пошутила Настя и отправилась к мусорным контейнерам, спиной ощущая на себе взгляд Вити.

— Ну надо же, еще одна девушка с открытки! — снова донесся возглас Вити. — С первомайской, рабоче-крестьянской.

На этот раз объектом внимания Вити Художника стала Люся Соковыжималка с первого этажа.

— Отойди, урод пучеглазый, — прогудела Люся.