Книга Маршрут случайных пассажиров, страница 56 – Галина Владимировна Романова

– Именно, – покивала медсестра. – Поэтому и не попала в объектив камер слежения. Они на входе.

– Так, погоди, погоди, – замотал он головой, сосредотачиваясь на ее рассказе. – Ты хочешь сказать, что Аглая поднялась по пожарной лестнице и влезла в окно?!

– Да. Именно это я и хочу тебе сказать. – Анна доела кусочек рулета, остававшийся в ложке, отодвинула коробку от себя по столу. – Все, хватит. А то лопнуть можно.

– Но это невозможно!

– Почему? – удивилась она.

– Аглая – это слон в юбке. – Вася обрисовал руками огромный силуэт. – И если я могу допустить, что она с горем пополам поднялась по пожарной лестнице – невелика хитрость, то как она протиснулась в окно? Со своей комплекцией!

– Идем покажу.

Аня пошла к выходу из ординаторской. Васе пришлось следовать за ней, хотя очень хотелось доесть десерт. Он был великолепен!

Они прошли длинным коридором до оконного проема. Там Анна без лишних слов повернула обе ручки и распахнула створки.

– Они обе открываются. И не имеют вертикальных перемычек. Таковы были требования пожарной безопасности. Зачем, скажите на милость, лестница, если в окно не каждый пролезет, – поясняла она, выглядывая наружу. – Что мы видим за окном?

– Что? – Он сунулся за ней следом.

– Площадку пожарной лестницы, которая почти достает до подоконника. Это тоже одно из требований безопасности. Чтобы человек не упал. Поэтому они лазают сюда курить, потому что это удобно. И Аглае было удобно. Она просто перешагнула через подоконник, и все. А в этот оконный проем, как ты видишь, и два слона пролезут.

Спорить было сложно. Оконный проем позволял Аглае с ее комплекцией пройти беспрепятственно. Но вот зачем?!

– А вот тут и начинается самое интересное. Жаль, что я поздно об этом вспомнила. Когда меня полиция допрашивала, я была заторможенная какая-то. То ли от страха, что девчонку убили в отделении. То ли от усталости после ночного дежурства, – пожаловалась писклявым голосом Анна. – Только потом я вспомнила, что слышала голос Аглаи из той самой палаты, куда положили девушку после аварии.

– Которую потом убили? – уточнил Вася.

– Да. Задушили подушкой, – покивала Аня. – И разговор шел на повышенных тонах. И у меня потом сложилось впечатление, что они друг друга знали.

– Потом? Что значит – потом? Подогнала воспоминания под нужную картинку? Аня, пойми, это не шутки. Это серьезное заявление. И если все так, как ты рассказываешь, то выходит… – Он прислонился к стене и схватился за сердце. – Выходит, Аглая могла убить девушку? Но за что?

– Я не знаю. И я даже не видела, как Аглая влезала в окно и как вылезала. Я просто слышала ее голос в палате. Она кричала: это все из-за тебя, сука.

– Во сколько это было?

– Около восьми-девяти вечера. Точно не помню.

– Фу, ну это все меняет! Девчонку убили ночью. При чем тут Аглая?

– Если она ни при чем, то как окно под утро оказалось открытым? Я сама его закрывала около десяти. А в пять утра оно было открыто. И окурки… Окурки от сигарет валялись под окном на площадке пожарной лестницы. И это, Вася, окурки от сигарет Аглаи. И их не было там, когда я окно закрывала в десять вечера. Я выглядывала наружу, чтобы не закрыть какую-нибудь курильщицу. Никого не было. И окурков не было, как, скажи, такое возможно, а?

– И куда ты подевала окурки? – глянул на нее встревоженно Вася. – Полиция же ничего не нашла.