Книга Ловушка. Сборник рассказов, страница 43 – Алексей Николаевич Загуляев

В детстве мать часто отправляла Максима к тёте. Бывало, что и на целое лето, если у той на этот сезон приходился период отшельничества. Тётя Надя не отличалась особой разговорчивостью, погружённая в своё творчество. На скорую руку готовила завтраки и обеды, всякий раз забывая, что существует ещё и ужин, и снова исчезала в своём рабочем кабинете, так что Максим бо́льшую часть времени был предоставлен самому себе. Да он и не огорчался своему одиночеству и отсутствию ужинов. Он наслаждался предоставленной ему свободой и обставлял окружающее пространство миражами, со всей детской пылкостью воображая себя то пленником замка Иф, то капитаном Бладом, выброшенным чудовищным штормом на необитаемый остров. Ему здесь было хорошо. Дом, несмотря на свои скромные по меркам таких строений размеры, казался ему огромным, наполненным тайными комнатами, зигзагами лабиринтов и монстрами, поджидающими неопытного скитальца в каждом тёмном углу. Может, силой своего воображения он пошёл как раз таки в тётю Надю. А может, это присуще всем детям. Этого он пока не знал, поскольку о своих собственных детях им с Любой думать пока не хотелось, — года два они решили ещё пожить ради самих себя, притереться, так сказать, характерами и обрасти семейным жирком.

Зная все тайны этого дома, как свои пять пальцев, Максим снова прошёл к заднему фасаду. Там имелась небольшая пристройка, где хранился садовый инвентарь, всевозможные склянки и бочки для засолки овощей. Тётя Надя, само собой, никогда огородом не занималась; рубить щаницу и мариновать помидоры не значилось в списке её устойчивых интересов. Возможно, по молодости она и задумывалась об этом, потому и накупила весь этот оказавшийся не нужным в итоге хлам. Внутри пристройки имелся тайный проход в дом, в отдельную комнатку, которую Максим пятнадцать лет тому назад сделал своей пиратской Тортугой. Всё диковинное и никому, кроме него, ненужное он складывал в этом секретном месте. Зажигая по вечерам керосиновую лампу, он брал старый костыль, найденный однажды на чердаке, и с суровым видом прохаживался среди своих сокровищ, воображая себя одноногим Джоном Сильвером. Если бы тётя Надя узнала, что он пользуется в чулане спичками и керосином, то этот костыль пришёлся бы ей весьма кстати в качестве орудия наказания. Но об этом затерявшемся в проектных чертежах месте не знал никто. Никто, кроме… О, да! Кроме Эли. Элеоноры. Распутной Эльзы, как он звал её тогда, во времена туманного детства. Она была на пару лет его младше. И влюблена по уши в своего видавшего виды Джона. Бывало, они засиживались здесь до самых звёзд. Максим рассказывал ей истории о далёких тропических странах, о сражениях, в которых его бравые матросы брали на абордаж английские корабли, о тропической жаре среди разъярённых павианов и голодных гиен… Распутная Эльза слушала его байки с открытым ртом. А потом они целовались. По-детски наивно и неумело, но с той искренностью, о которой взрослые могут только мечтать.

Однако не ко времени он что-то пустился в воспоминания. Максим нахмурился, тряхнул головой, сбрасывая с себя паутину пленивших его видений. Нужно действовать.

На двери этой пристройки висел всё тот же замок, который Максим хорошо помнил с детства. Тётя Надя, видимо, совсем забросила свой инвентарь и с тех пор ни разу сюда не заходила. Было у этого замка́ одно известное только Максиму свойство: если прижать дужку, а потом резко потянуть вниз, то замок открывался без помощи ключа. С первого раза у него этот фокус не получился. Утратил былую сноровку. Но со второго замок поддался. Дверь немного осела, так что приоткрыть её Максим сумел только наполовину. В полутьме, задевая лопаты и грабли, нащупал скрытую дверь. Та сработала как часы. И вот он уже в доме. Прислушался. Тишина и неизменный с далёкой поры особенный аромат были здесь единственными хозяевами.