Онлайн книга «Башня. Новый Ковчег 5»
|
— Нет. Конечно, нет. Он без сознания… был без сознания, когда я его осмотрел, но он жив, — Олег поспешил успокоить девочку. Он вспомнил лежащего на полу майора, но тут же врач отступил на задний план. У начальника охраны лишь небольшое сотрясение, скоро он очнётся, если уже не очнулся, поднимет тревогу, это лишь вопрос времени. Олег глядел в полные недоверия глаза детей и лихорадочно пытался сообразить, что делать дальше, потому что не он один такой умный, и через несколько минут, здесь, в квартире Ледовских появятся вооружённые люди… * * * После тяжёлого разговора с сыном и не менее тяжёлого с Егор Санычем, Олег покинул больницу на сто восьмом, заглянув предварительно к главврачу, Маргарите Сергеевне, которой симпатизировал ещё со времён совместного обучения и с которой его связывала старая подпольная работа (Ладыгина была из тех, кто Савельевский закон не приняла, за что и была в буквальном смысле слова сослана вниз, из ведущей больницы Надоблачного яруса), и только после этого направился к себе. Ему требовалось переварить полученную информацию, собраться с мыслями, ещё раз подумать, может ли он довериться кому-то из тех, кто уже был включён в списки отправляемых на АЭС. Кроме Егор Саныча он отметил для себя две кандидатуры, но ни одному из этих двух Олег не доверял так, как Ковалькову, а Ковальков… Ковальков отказался ему помочь, что в общем-то не удивило, хотя и неприятно царапнуло. Наверно, впервые в жизни Олег пожалел о своём замкнутом и не слишком общительном характере. Раньше его всё устраивало: он чётко разделял работу и личные отношения. На работе были подчинённые, коллеги, соратники по борьбе, строгая иерархия точно вписывалась в жёсткие рамки, которые Олег когда-то установил для себя раз и навсегда. Для душевных разговоров и тепла ему хватало Сони и Стёпки, маленького островка семейного счастья. А вот друзья… друзья в жизнь Мельникова уже не помещались, и разве что Егор Саныча, который когда-то взял его, молодого интерна, под опеку, можно было с натяжкой считать другом. Но с очень большой натяжкой… Поднявшись к себе, Олег ещё раз просмотрел список врачей и медсестёр, включил тех, кого рекомендовала Ладыгина, подчеркнул в списке двоих, с кем можно передать Савельеву письмо (которое, кстати, ещё нужно успеть написать до шести), вызвал к себе начальника отдела снабжения, дал указания по подготовке оборудования и бригады врачей для отправки на АЭС, а потом попросил секретаршу связаться с теми двумя, что были отмечены в списке, и вызвать обоих к нему, к половине четвёртого. За всеми этими делами Мельников даже не заметил, что почти пропустил время обеда. Правда после визита к Верховному и особенно после изучения проектов Некрасова ему кусок в горло не лез, но пообедать всё же следовало. Отложив в сторону листок, на котором он собирался написать сообщение для Павла, Олег решил пойти в ресторан перекусить, а перед этим заглянуть к Нике Савельевой. Если повезёт, может быть, удастся поговорить с ней, утешить, передать весточку для отца. Хотя, по правде говоря, на это он рассчитывал мало. И дело было даже не в том, что наедине с Никой ему находиться не дозволяли (в худшем случае там торчал вечно следящий за ним Караев, а в лучшем — один из соколиков майора Бублика), всё было гораздо печальней. Ника ему не доверяла, он это видел. Она, как и все вокруг, считала его предателем, и не раз и не два Мельников ловил на себе полный ненависти взгляд этой маленькой, худенькой девочки. Привыкнуть к такому было невозможно, но он старался не обращать на это внимание. Пытался не думать о том, как замолкают сотрудники и подчинённые, едва завидев его, искал слова оправдания для своего сына, списывая его резкость на детскую обиду и юношеский максимализм, но иногда… иногда было особенно трудно. Как сегодня, когда Петя Горячев из сто восьмой, с которым он не один пуд соли съел, убийственно вежливо поинтересовался «вас проводить, Олег Станиславович?» и посмотрел при этом так, что Олег почти сам поверил в собственное предательство. |