Онлайн книга «Башня. Новый Ковчег 5»
|
— Спасибо тебе, Кирилл. — За что? — Кир растерянно уставился в её лицо, тонкое и всё ещё очень бледное, чёрные глаза, в глубине которых блестели слёзы, и снова непонимающе повторил. — За что, Анна Константиновна? — За Пашу, — просто ответила она. Потом вздохнула и добавила уже совсем странное, чего Кир понять абсолютно не мог. — Как вы с ним дальше будете ладить, ума не приложу. Вы ведь так… похожи… Глава 29. Сашка Сашка смотрел на копию приказа, которую ему вручила Маркова, чтобы подшить в дело, вчитывался в сухие казённые формулировки, и всё никак не мог поверить в страшный смысл, стоящий за обтекаемыми канцелярскими фразами. «В соответствии с законом об естественной убыли населения… подвергнуть процедуре эвтаназии… незамедлительно… об исполнении отчитаться не позднее…» И список фамилий, небольшой, всего человек двадцать, даже меньше. Капля в море по сравнению с тем, что планируется сделать в ближайшие недели в соответствии с планами Верховного и Марковой. Но эта капля была целиком и полностью на совести самого Сашки. Потому что он сам, как последний идиот… Когда Маркова дала ему распоряжение проверить списки людей старше шестидесяти пяти лет, Сашка не сразу понял, зачем ей это понадобилось. Голова была занята совсем другим — в тот день все его мысли вертелись вокруг побега Ники, совершенно дерзкого, абсурдного, но который всё-таки удался. Нет, конечно, без Мельникова у них вряд ли бы что-то вышло, но и его, Сашкин, вклад оказался неоценим: пропуск, который он сделал, пришёлся как нельзя кстати. А ещё Сашка думал, что, как бы это странно не звучало, сейчас он был почти счастлив, насколько вообще можно было быть счастливым в окружавшем его — их всех — кошмаре. Он впервые не испытывал одиночества — а оно преследовало его, наверно, с того самого момента, как он впервые появился в интернате, не чувствовал себя лишним, как раньше, когда Марк, а потом Ника таскали его везде за собой, навязывая остальным, но главное — изменилось отношение Веры Ледовской. Сашка считал, что Вера ненавидела его всегда, ещё до того, как Змея назначила его старостой класса, практически посадив на крючок и пообещав хорошую характеристику и рекомендации. Ненавидела с начальной школы — за робость, осторожность, граничащую с трусостью, за нерешительность и неуверенность в себе. Эта некрасивая, резкая девочка делила людей на своих и чужих разом, как шашкой отсекала, у Сашки практически не было никаких шансов. Ну а потом и подавно. И вдруг… — Ну вы с Шороховым, конечно, даёте. Такое провернуть. Вера стояла очень близко, так, что Сашка видел своё колыхающееся отражение в стальных глазах, длинные тёмные ресницы (он никогда не замечал раньше, что у Веры оказывается такие длинные ресницы), смотрел на её почти бесцветные, обкусанные губы, бледное лицо, покрасневший кончик носа — когда Вера нервничала, что случалось нечасто, кончик её тонкого носа всегда краснел. В тот день, произнося эти слова и глядя прямо ему в глаза, она нервничала, и он, непонятно отчего, занервничал тоже, и не нашёл ничего лучше, чем пробормотать: — Это всё Кир. Это он, а я так… — Конечно, Кир. Никто и не сомневается. Но ты тоже… молодец. Это Верино «молодец» стало практически индульгенцией, отпусканием грехов, принятием в свой круг, и почему-то… одним из тех значимых событий, которые вехами размечают любую человеческую жизнь. |