Книга Башня. Новый Ковчег 5, страница 80 – Евгения Букреева, Ольга Скляренко

— Дайте мне, — он протянул руку, забрал журнал, быстро нашёл нужную дату.

Того, кого доставили с тридцать четвёртого, Тимур нашёл сразу. Личность не установлена, огнестрельное ранение, множественные травмы. В последней графе стояло лаконичное — умер. И дата. Да, всё сходится. Именно так ему и сообщили неделю назад, вероятнее всего, зачитывая данные из этого самого журнала. Но должно было быть ещё кое-что.

Он пробежал глазами всех поступивших в тот день пациентов, их диагнозы и тут же нашёл то, что искал. Вот же — за два часа до Шорохова в больницу доставили ещё одного. И тоже с огнестрелом. И возраст, возраст подходил идеально. Так всё просто?

— Этот, — Караев развернул журнал к перепуганной девушке и ткнул пальцем в нужную фамилию. — Где он сейчас? Выписан?

— Я… сейчас, минуточку, — девушка торопливо достала ещё один журнал, её руки подрагивали. — Веселов Алексей, состояние средней тяжести. Он тут ещё, у него операция была и переломы рёбер.

— Где тут?

— В хирургии. Вот, палата триста сорок четыре, лечащий врач — Ковальков.

Шестое чувство радостно просигналило: нашёл.

По какой-то причине этих пациентов — Шорохова, при котором не было пропуска, и этого невесть откуда взявшегося Веселова, просто перепутали. Только… перепутали ли? Или кто-то специально выдал одного пацана за другого. Но зачем? С какой целью? Кому это понадобилось?

— Данные на этого Веселова, — потребовал Караев. — Личная карточка, адрес, всё, что имеется.

Девушка вскочила, подошла к стеллажу, стала рыться по полкам, от волнения путаясь и роняя какие-то бумаги. Наконец извлекла нужную папку. Протянула Караеву.

Он торопливо прочёл — парень из низов, причём явно из самых, работает в теплицах — хуже только мусорщики. Переписывать информацию Тимур не стал — память у него была прекрасная. Запомнил адрес, место работы, дату рождения.

Что теперь? Конечно, можно сразу пойти в хирургию, но что-то его останавливало. Добить этого Шорохова — а то, что это был Шорохов, Караев уже не сомневался, — он всегда успеет. Парень лежит тут неделю, операция, переломы — деваться ему отсюда всё равно некуда, поэтому придём и добьём. Но это потом. Сначала неплохо бы понять, кто и зачем устроил эту подмену.

В кармане тихо звякнул планшет. Караев достал, пробежал глазами сообщение и негромко выругался. Генерал Рябинин. По поводу отправки бригады медиков на АЭС и этой… странной ротации, которую так настойчиво требовал Савельев. Чёрт побери, из-за дурацкого, случайно обнаруженного пропуска недобитого пацана у него совершенно вылетело это из головы.

…Уже идя по длинному больничному коридору, он привычно просчитывал дальнейшие шаги: Бондаренко, начальник Южной станции, поднять досье, проверить; Васильев, которого они получат в обмен с АЭС — этого надо взять в оборот сразу, причём максимально, личное дело Васильева ему принесли ещё утром, и да, там есть кое-какие зацепки, а вечером… вечером, после обмена Бондаренко на Васильева, надо вернуться в больницу и закончить начатое. Обязательно закончить.

— Ну, как он? — Мельников подошёл к шкафу, уставился сквозь стекла на стоящие там коробки и пузырьки с лекарствами, и Егор Саныч увидел, как с Олега медленно сползает маска надменного и спокойного безразличия. Несколько секунд — и перед ним не строгий и важный министр здравоохранения, а просто смертельно усталый человек, который вынужден постоянно держать лицо и скрывать свои истинные чувства. У него даже плечи как будто слегка опустились, хотя это была лишь видимость — спина Олега оставалась ровной, прямой, свою слабость Мельников показывать не привык.