Онлайн книга «Башня. Новый Ковчег 6»
|
Ну и ладно, пусть выясняют — Олег устало откинулся на спинку стула, куда ему велели сесть. По опыту общения с военной братией, Мельников понимал, что торопить их, а уж тем более качать права и что-то требовать не стоит, чтобы ещё больше не усугублять ситуацию, всё равно, сколько им надо, столько и продержат, и — Олег даже усмехнулся, чувствуя себя матёрым рецидивистом — дальше камеры в военном секторе не сошлют. Сержант у дверей на его ухмылку среагировал моментально, плотно сжал толстые, ярко-красные губы и свёл к переносице светлые брови, придав строгое выражение круглому, ещё совсем детскому лицу — у Олега было ощущение, что парень бритву-то в руках ещё ни разу не держал или так, раз в неделю, исключительно в ритуальных целях, проводил ею по белёсому редкому пушку на прыщавом подбородке. Мельников слегка поёрзал на жёстком стуле, пытаясь найти более-менее удобное положение, почувствовал лёгкую боль в спине — сказывалась бессонная ночь в камере, которую он провёл, сидя на нарах. На лбу выступили капельки пота, то ли от напряжения, то ли от страха (а страх был, он никуда не девался), Олег машинально потянулся к карману за платком, но тут же одёрнул руку под бдительным взглядом своего надсмотрщика. Парня нервировать лишний раз не стоило, да и платок в кармане Мельникова был несвеж — Олег вспомнил, как вытирал им руки после тюремного туалета, — вряд ли бы теперь он решился прикоснуться им к своему лицу. Впрочем, чего уж там, Олег всего себя ощущал грязным. То, что он после своего утреннего освобождения помчался сразу в приёмную Марковой, а не к себе принять душ и переодеться, сейчас почему-то воспринималось особенно остро. Ему казалось, он даже чувствует запах грязи и пота от своей сорочки. Олег попытался абстрагироваться, вернулся мыслями к сегодняшнему странному, до отказа наполненному событиями дню. Он с горечью осознавал, что предупредить Долинина о Нике вряд ли получится, по крайней мере вовремя. Даже если вдруг его отпустят, что маловероятно, Алина скорее всего уйдёт на обед, а там время будет безвозвратно упущено. Эта мысль терзала и мучила Мельникова, — всё-таки дочь Савельева была весомым аргументом в их игре, — но немного утешал тот факт, что кое-что ему всё же сделать удалось: он обезопасил Стёпку (хотя тут и не было прямой заслуги Олега, всё решил его величество случай) и помог другому мальчику, предупредив его мать. Мать… Тут Олег непонятно почему споткнулся. Разговор с Анжеликой Бельской, короткий и откровенный — Олег, сам того не замечая, выложил Анжелике информацию о том, где сейчас скрывается Ника — оставил у него странный осадок. Вроде бы все слова и эмоции были верными, но что-то царапало, не отпускало. Он вспомнил красивое растерянное лицо Анжелики, как она побледнела, замерла, услышав новость о сыне. Стала похожа на ледяную статую в своём чуть мерцающем жемчужно-сером брючном костюме. Только тонкие пальцы нервно теребили нитку жемчуга, тоже серого, идеально подобранного в тон наряду. И всё-таки что-то выбивалось из общей картины, что-то было не так. Мельников пытался поймать, ухватить за ускользающую нить, но его измученный бессонницей мозг отчаянно сопротивлялся. К тому же безумно хотелось в душ, скинуть с себя пропахшую тюремными запахами одежду, подставить лицо горячим колючим каплям. Для Олега Станиславовича Мельникова было просто немыслимо ходить два дня в одной и той же сорочке, не говоря уж о том, чтобы ходить в грязной сорочке, в грязном белье, ощущать его на себе, чувствовать кожей липкий пот, жирный, густой, с каждой минутой всё больше и больше въедающийся в поры. Привычка заботиться о своём внешнем виде, перенятая им от отца, тоже врача, вросла в него с детства, и то, что другие воспринимали как снобизм и самодовольное щегольство, было для Олега не более чем укоренившимся и устоявшимся образом жизни. Да и разве он один такой. Та же Анжелика Бельская… |