Онлайн книга «Волошский укроп»
|
Ершов хотел возразить, но тут, наконец, ему подали пирог и адъютант отвлекся. Митя же поймал полового за рукав: — Скажи, мил-человек, а чего это у тебя сегодня чай такой душистый? — Дык мы ж, барин, на Духов день завсегда особленную траву тудыть бросаем… — Это какую же? — неожиданно заинтересовался и сыщик. — Дык сушеную мяту. От ней-то самый дух и есть. Мармеладов вскочил на ноги в невероятном возбуждении. — О! Первая мысль! Понимаете, господа? Первая мысль чаще всего самая правильная и бывает. Зря отмахнулся от нее в министерстве. Я ведь когда телеграмму читал, поначалу тоже отметил, что сухость для мяты не изъян. Напротив, в засушенном виде ее чаще используют. А турок написал, — он торопливо полез в карман и вытащил изрядно уже помятый бланк, — вот здесь… Прочтите, Алексей Федорович! — «…придется выбросить», — монах озвучил уже известную остальным строчку. — Постойте-ка, вы говорили, что османец торгует пряностями. Зачем же ему избавляться от того, что можно с выгодой продать? — Гляди ты, святоша, а понимает в коммерции, — процедил кавалергард, ничуть не подобревший от пирога. Никто не обратил на его слова внимания. Митя и Алеша с нетерпением ждали дальнейших объяснений Мармеладова, и они тут же последовали. — А все потому, что речь здесь вовсе не о траве. Под мятой зашифрован персонаж женского рода, и я уверен, что это может быть только Анастасия. И теперь я еще сильнее переживаю за судьбу девочки. — Но похититель пообещал вернуть дочь г-на Арапова завтра вечером, в целости и сохранности, — подал голос Ершов. На этот раз его удостоили вниманием. Митя проворчал в ответ: — Своим подельникам басурманин тоже, поди, многое обещал, да кроме смерти они ничего не дождались. — Это обещание Чылгын кюрта более всего меня и беспокоит, — с жаром подхватил сыщик. — Шпион уже узнал и сообщил подельникам в Петербурге о тайной встрече. Отчего бы не вернуть дочку обер-полицмейстера нынче же? К чему ждать до завтра? Мне в голову приходит только одно объяснение: турок попытается сорвать переговоры, а может быть устроить скандал, чтобы предать огласке тайные планы… В любом случае, ему нужно, чтобы г-н Арапов и вся полиция Москвы не вмешивались в это дело еще сутки. Потому и дал слово не обижать малышку. Но его обещания — пустой звук, тут Митя прав. А слова в телеграмме жестокие: «засохла, придется выбросить». — То есть вы хотите сказать… Возможно, душегуб уже… Убил девочку? — теперь и кавалергарда проняло, с него снова слетела вся претенциозная суета, как белые зонтики с одуванчика. Сидит покрасневший, напуганный. Мармеладов молча кивнул. Алеша же уронил голову на руки и что-то зашептал. Все решили — молитву, но Митя, сидевший к брату ближе всех, вдруг удивленно вскинул бровь: — Стихи?! Монах тоже покраснел, от смущения. — Да вот… Почему-то проплыли в голове строчки, будто бы облака по горизонту: «Цвет жизни сохнет от мучений, печально младость улетит…» — Пушкин, — узнал Мармеладов. — Из ранних элегий. — Как-то врезалось прежде в память. Мне все печальное легко удается запомнить, — оправдывался Алеша. — а теперь вот выплыло. Вы сказали «сохнет», я и откликнулся… Митя смотрел на брата с восхищением. — Алеша, милый мой, ты гений! Ведь это просто чудо — так угадать. А, Родион? Он-то не знал, что шпионы и раньше цитировали Пушкина для шифровальных целей. |