Книга Охота на землянку, страница 38 – Лира Элиан

Смахиваю бредни, возникающие в моей голове, но носом едва заметно тяну воздух.

Мне нравится. И эта простая мысль заставляет ошарашено смотреть в лицо Принца Люмины.

— Что делал Тарик в твоем отсеке? — безапелляционный вопрос будто морозным воздухом меня обдает, настолько жестким тоном он звучит.

Цепляю самый невозмутимый вид и спокойно отвечаю.

— Вы ведь и сами видели, — повыше приподнимаю подбородок, на что вижу, как Ренар тянет правый уголок своих губ.

— Айнея, —- театрально он произносит, и я вижу, как его рука оказывается около моего лица.

Наблюдаю за ней, не выдавая своей паники, но замечаю белые искры на кончиках пальцев.

— Сейчас у тебя абсолютно не то положение, чтобы пытаться бросить мне вызов, — он говорит это мягко, даже слишком.

Но в этой мягкости кроется куда больше власти и ужаса. Старательно пытаюсь скрыть, как холод и страх уверенно ползут откуда-то с пят, набирая скорость, чтобы полностью поглотить меня.

— А у меня крайне паршивое настроение, — прищуривает он взгляд: — Поэтому, — аккуратно указательным пальцем он ведет на лбу у линии роста волос ниже к скуле: — Будь добра, — наклоняется он ближе.

Я уже и не знаю с какого момента не дышу. Сглатываю лишь только в эту секунду, чувствуя, как где-то в горле бьется бешеный пульс.

Я стою перед Пересом, пальцы сжаты на холодном контейнере с лекарством. Оно маленькое, но сейчас весит, словно камень. Айнея просила передать его лично, и я выполняю просьбу, скрывая за внешним спокойствием бушующий внутри ураган. Хочется сделать гораздо больше, чем просто передать.

Перес берёт контейнер. Его пальцы чуть дрожат — совсем незаметно, но я вижу. Однако взгляд остаётся жёстким, настороженным. Он не доверяет мне. Впрочем, я и не жду этого.

Я не отпускаю его сразу. Не могу.

— Где брат Айнеи? Что с ним? — мой голос звучит ровно, но внутри кипит нетерпение.

Перес поджимает губы. Он ожидал этого вопроса. Конечно, ожидал.

— Не моё право говорить, — после короткой паузы произносит он. — Это не мой секрет.

Я вглядываюсь в его лицо, пытаясь выудить хоть что-то, хоть тень эмоции, которая выдаст его ложь. Но он спокоен. Обречённо спокоен. Он не врёт. Но и не скажет больше, как бы я ни давил.

Я отпускаю ситуацию. Отпускаю его. Но не потому, что мне этого хочется.

— Иди, — киваю. — И не оборачивайся.

Перес уходит, его силуэт растворяется в вязком мраке переулка. Тьма обнимает его, словно затягивающая трясина, но я остаюсь на месте. Мои ноги не двигаются, потому что внутри меня уже зреет решение.

Он думает, что избавился от меня. Он ошибается.

Я иду за ним, осторожно, бесшумно, как тень. Его шаги гулко отдаются в глухих стенах, но он осторожен — недостаточно, чтобы скрыться от воина. Узкие проходы сжимаются вокруг нас, словно ловушка. Заброшенные улицы, заваленные мусором, под ногами — хруст битого стекла, прелая бумага, обрывки старых объявлений, дрожащих от сквозняка. Он петляет, делает ложные повороты, замирает, прислушиваясь, но я уже знаю, что он движется к цели.

Воздух становится густым, давящим. Смесь запахов гниения, сырости и ржавчины проникает в лёгкие, оставляя привкус железа на языке. Вода стекает по стенам, собираясь в маслянистые лужи, где-то капает, разбиваясь о камни, создавая ощущение, будто кто-то идёт рядом. Гулкие звуки ночного города — далёкие сигналы машин, редкие голоса — словно отголоски другого мира, который уже не касается нас.