Книга Дело «Тысячи и одной ночи», страница 22 – Джон Диксон Карр

– Слушайте, вы уверены, что это был старик?

Хоскинс надул щеки.

– Поклясться в этом я бы не мог, сэр. Я уже думал об этом, и вот теперь еще вы спрашиваете. Но одно я знаю точно. У него было вытянутое тощее лицо, прямо как лошадиная морда, и приплюснутый нос. Совсем не как у этого типа. Вот вам крест, это другой человек. – Он вдруг приободрился. – Что прикажете, сэр? Я, конечно, не при исполнении, но раз уж я участвую в этом деле…

Что ж, это многое проясняло. По территории музея шатались двое мужчин, нацепивших накладные бакенбарды. Вот только я не знал, упрощало это дело или усложняло; думаю, все-таки усложняло. Это известие будило мрачные фантазии о том, как под покровом ночи при свете одной лишь луны в музее восточной культуры собиралось общество любителей фальшивых усов и бород. Такого бы не…

– А дайте-ка мне взглянуть на ту записку, – сказал ему я.

Хоскинс достал ее с почти нежной осторожностью. Это был квадратный листок самой обыкновенной писчей бумаги, сложенный вдвое, одна сторона которого была невероятно грязной. Я развернул ее. Текст заурядной записки, отпечатанной на машинке, под будничным заголовком «Среда» оказался весьма необычным.

Дорогой Г.,

непременно нужен труп – настоящий труп. Причины и обстоятельства смерти не имеют значения, но труп должен быть непременно. Я организую убийство, тот ханджар с ручкой из слоновой кости прекрасно подойдет, ну или пусть будет удушение, если это покажется лучше… (Далее следовали несколько перечеркнутых слов, и на этом записка заканчивалась.)

Я попытался уложить это у себя в голове. Сержант Хоскинс прочел мои мысли.

– Вот простофиля, а, сэр? – спросил он. – Убийство, пф-ф-ф!.. «Встретимся там-то и сям-то за чашечкой чая» – черным по белому?

– Черт возьми, Хоскинс, – сказал я, – здесь что-то не то. Когда вы в последний раз читали подобную записку от убийцы, изнывающего от жажды крови?

Хоскинс задумался.

– Ну, сэр, я, вообще-то, не знаю, что именно пишут изнывающие от жажды крови убийцы. Вроде как к делу он подошел серьезно. Но должен сказать, по мне, звучит омерзительно.

– Где вы нашли записку?

– Она выпала из кармана пальто мистера Маннеринга, когда я поднимал и опускал его руки, пытаясь привести в чувство. Я ему про нее ничего не рассказывал, решил оставить это вам. Но все-таки что это за ханджар такой с ручкой из слоновой кости?

«Непременно нужен труп – настоящий труп». Как бы то ни было, эта строчка и впрямь была отвратительной. Вместе с Хоскинсом, который следовал за мной, я прошелся вдоль ряда стеклянных витрин, установленных посреди зала, ища, из какой именно вытащили кинжал. Обнаружить ее было легко. В третьем стеклянном шкафу, обозначенном как «Современная Персия», на синем бархате имелось углубление в форме кинжала около десяти дюймов в длину. Витрина была закрыта, и на первый взгляд на ней не было и намека на какую-нибудь защелку или замок; прогуливаясь по музеям, я частенько задавался вопросом, как же открываются эти стеклянные шкафчики. Я надел перчатки и внимательно осмотрел ее. В деревянной ножке с одной стороны находился крошечный замок без ключа. Очевидно, целая боковина открывалась, словно дверь, но в тот момент она была заперта. Стало быть, человек, забравший кинжал, кто бы это ни был, имел при себе ключ, что, в свою очередь, вело к Уэйдам или тем, кто был с ними связан. «Непременно нужен труп – настоящий труп». То есть убийство было лишь крошечной частью какого-то немыслимого плана?