Онлайн книга «Человек, вернувшийся издалека»
|
Приоткрыв дверь, Марта с напыщенной вежливостью, которую считала вполне естественной, громко произнесла: – Дождь прекратился!.. Не хотите ли пойти погулять? Выходя из дома, они заметили старуху-служанку; ее лицо излучало доброту. Ее звали Натали, она прислуживала еще первой жене Сен-Фирмена и никогда не обижала вторую. Казалось, служанка ни на кого не обращает внимания и полностью поглощена стиркой, которую уже заканчивала. Тем не менее она знала «свою службу», а потому спросила: «Не желают ли дамы и господа перекусить?» – Нет! Нет! – быстро воскликнула Марта. – Ни на что не соглашайтесь! Печенье заплесневело! Натали, не станете же вы отрицать, что печенье заплесневело?.. Стоя у нее за спиной, Натали горестно, с болью, отразившейся на лице, пожала плечами и, постучав себя по лбу, прошептала: – Бедная! Бедная хозяйка! Марта повела гостей в сад. – Не говоря уже о том, – продолжала она, – что печенье может быть отравлено… Никогда не знаешь!.. Я-то их ем, я ем все, что мне дают, потому что надеюсь умереть, ведь так?.. Но вы совсем иное дело… Гости следовали за хозяйкой. В галошах, слишком широких для ее маленьких ножек, Марта вела гостей по аллее, усаженной самшитом и старыми фруктовыми деревьями, от корявых стволов которых сами собой отваливались побелевшие куски коры. Боже! Как печально выглядел этот сад!.. Дождь прекратился, но со всех жалких искореженных веток, все еще хранивших последние осенние листики, капля за каплей стекали слезы: сад оплакивал свою ушедшую навек молодость, ибо никто не думал вернуть ему былую красоту. Марта набросила на плечи шаль и зябко в нее куталась, поджидая отставших гостей. Месье и мадам де Лабосьер довольно быстро поняли, куда она их ведет. В конце двойного ряда лип, по левую сторону они увидели известную всем беседку, куда Марта ходила по ночам. Эта небольшая деревенская постройка целиком поросла мхом, а ее остроконечная крыша покрылась толстым слоем плюща, торчавшего над шпилем, словно плюмаж на старомодной шляпе. Заросшие плесенью ступеньки, ведущие на площадку, разваливались от старости и сырости. Лестницу окаймляли деревянные, источенные червями перила, проседавшие под руками. Марта, похоже, пребывала в нетерпении. Как только они все втроем поднялись в беседку, она произнесла: – Мы собрались здесь потому, что мне надо вам кое-что сказать… здесь нас никто не услышит, и отсюда нам все видно… Смотрите, – выпалила она, вытягивая руку, – он идет!.. Впереди, во влажных сумерках, набросивших свой покров на тускло струящуюся воду, виднелись чахлые заросли ивняка, возле которого покачивалась на воде привязанная старая лодка. В тот же пустынный уголок берега падала тень от жалобно вздыхавшей рядом осиновой рощи. – Как же здесь грустно! – не сдержавшись, воскликнула мадам де Лабосьер. – Да, но если бы вы знали, как здесь прекрасно при лунном свете!.. Когда он гуляет по воде, словно Иисус… Уверяю вас, он ходит по воде, и это для него так естественно… Он подходит ко мне со стороны берега… – Но, милая моя, он наверняка приплывает вон в той ветхой лодчонке! – произнес Жак. – А звон цепей, который вы слышите, всего лишь звяканье лодочной цепи… он просто привязывает ее к стволу ивы. – Дай же договорить мадам Сен-Фирмен… Если бы все было так просто, как ты говоришь, мадам Сен-Фирмен наверняка бы это уже заметила… |