Книга Человек, вернувшийся издалека, страница 70 – Гастон Леру

Мадемуазель Эльер могла говорить долго, но внезапно заметила, что никто ее больше не слушает!

Репортеры спешили на поезд в Жювизи.

Для репортеров подобная история – настоящая находка: таинственное исчезновение, предполагаемое преступление, замок с привидением, дама, разговаривающая с духами, невероятная операция, ребенок, видящий призрак своего отца, человек, вернувшийся из царства мертвых, гувернантка, занимающаяся столоверчением… И все это происходит в высшем обществе; так еще и скандал на лекции профессора Жалу!

Сойдя в Жювизи, веселая компания журналистов расселась по машинам и велела везти их в замок Ла Розрэ.

Но там они уперлись в запертые ворота и встретили неумолимого привратника.

Мадам де Лабосьер заранее приняла меры предосторожности: она уже прочла наполненные подробностями статьи в местных газетах, а также столкнулась с неуместным любопытством нескольких дерзких юнцов, которые в прошлое воскресенье даже не побоялись пройти через ворота парка в надежде встретить или увидеть в окне «человека, вернувшегося из царства мертвых».

Попытавшись безуспешно разговорить привратника, репортеры направились в ближайшую деревню с намерением взять интервью у местных жителей. А еще они хотели отыскать маленький дом на берегу, где жила «жена нотариуса, видевшая призраков».

В Париж они не могли вернуться ни с чем.

Ну, а юнец Дарбуа из «Эксельсиор», по-английски покинув «хор», как он именовал шумную компанию своих собратьев по перу, обошел парк, перепрыгнул через стену, прокрался за живой изгородью и спрятался во рву, чтобы не пересечься с садовником. С наступлением вечера он приоткрыл невысокую дверь в башне Изабеллы, вошел в замок и, поблуждав по коридорам, очутился в комнате, где натолкнулся на мадам де Лабосьер – та вскрикнула.

– Ах, мадам, – кланяясь как можно учтивее, произнес он, – клянусь вам, я не призрак! Я всего лишь юный Дарбуа из «Эксельсиор», и приношу вам свои извинения за ту бесцеремонность, с которой пришел предложить вам свои услуги.

– Я велела слугам не пускать журналистов, – суровым тоном промолвила Фанни, осматривая его с ног до головы.

Она понимала, что звучала неубедительно, но наглость и спокойствие молокососа, проникшего к ней в дом, раздражали ее.

– И вы совершенно правы, мадам, – нисколько не испугавшись, ответил журналист, – если бы вы не предприняли столь своевременную предосторожность, нас здесь бы уже было полсотни, и вряд ли это пошло бы на пользу и вам, и нам. А вдвоем мы сумеем договориться, как нам лучше выстроить интервью, которое расставит все точки над i и, я уверен, положит конец нелепым слухам…

– О каких нелепых слухах вы говорите? Уверяю вас, я не понимаю, о чем вы говорите, и мне с вами не о чем разговаривать!

– Мадам, я прослушал лекцию профессора Жалу, который… – поверьте мне! – говорил глупости, и в ваших интересах их опровергнуть, пока его слова не напечатали во всех газетах мира. Если вы не примете меры, мадам, дело получит громкую огласку…

Сообразив, что все намного серьезнее, чем она думала, Фанни решила извлечь из непрошенного визита репортера как можно больше пользы.

– Ах, Жалу все же выступил!.. А ведь он обещал молчать! – воскликнула она. – Ничтожество! Шарлатан!.. Хорошо, я все расскажу. Садитесь, надо положить этому конец!..