Книга Тайна ордена Еретиков, страница 149 – Владимир Голубченко

Набрав полную грудь воздуха, профессор уже был готов вылить на вора целый ушат эпитетов, только отчасти способных передать все эмоции, что переполняли его, но внезапно осекся. Всего в нескольких футах, из глубины лесной чащи на него уставились два немигающих глаза. Ужаснувшись он отшатнулся и тот час ощутил острую боль в шее. Инстинктивно коснувшись ранения, он почувствовал торчащую из шей тростинку-дротик и в следующее мгновение лес перед его глазами закрутился, превращаясь в сплошное зеленое пятно.

Где-то в Габонском лесу, Центральная Африка

19 сентября 2021 года, 8:12

Терпкий запах химической субстанции, донесшийся до носа профессора, мгновенно отозвался острым всполохом боли, в беспросветной пустоте сомкнутых век. Силясь побороть приступ тошноты, Иван попытался открыть глаза, но узкая полоска света, с силой ударившая в измученные зрачки, тотчас отозвалась острым спазмом где-то в глубине головы.

С силой сжав и без того тяжелые веки, он попытался понять где находится и тут же, воспаленный мозг вывернул откуда-то из глубины сознания, ужасные воспоминания, предвещавший забытие. Словно пара раскаленных углей, перед профессором замаячили стеклянные, немигающие глаза, злобно взиравшиеся на него из лесной чащи и уже в следующее мгновение вся группа, словно жалкие марионетки, чьи нитки были разом разорваны летят в грязь. Восстановив образ последних минут, Южин вдруг осознал, что не хочет открывать глаза, он осознал, что боится увидеть то, что может ожидать его по ту сторону беспамятства.

– Док, мы знаем, что ты в сознании… – до уха профессор донесся сдавленный голос Питера, впрочем, сейчас он не был уверен, что слышал голос именно товарища. От неожиданности он судорожно дернул плечами, окончательно выдавая себя, но все же глаза не открыл. Историк знал, что чем дольше будет прикидываться, тем глупее будет выглядеть, а позволить себе быть глупым, даже перед лицом смерти, в приближении которой он уже ни сколько не сомневался, профессор Санкт-Петербургского государственного университета, никак не мог. Собравшись с мыслями, он распахнул отекшие веки навстречу свету, который вновь ослепил привыкший к темноте глаз и безуспешно пытаясь привести зрение в порядок, обратился к голосу в темноте, все же позволив себе надежду на то, что это Питер:

– Где мы? Пит, все в порядке? – удивляясь столь фривольному обращению к своему подельнику, Иван все же навострился, ожидая ответа.

– Пока еще, – спустя мгновение, удрученно выдохнул вор: – Не беспокойся, зрение сейчас вернется.

– А София?

– Все хорошо, – несмотря ни на что, Южин был рад слышать голос девушки, и даже смог изобразить некое подобие улыбки, не зная видят его компаньоны, или нет.

Сумев унять ритуальные танцы белых огней перед глазами, историк наконец смог взглянуть, куда на этот раз он угодил. Еще не до конца оправившийся глаз, лишь отчасти мог распознать новую пыточную, разительно отличавшуюся от роскошных апартаментов, гостем которых он успел побывать в последние дни. Миниатюрное помещение с ассиметричными стенами и чудовищно низкими потолками, было украшено лишь парой коренастых фигур молчаливых стражей, призванных оградить несуразный отряд «пасынков фортуны» от попытки выкинуть что-нибудь глупое. Сами стены явно были выполнены из глины и песка, аккуратно, на сколько это было возможно нанизанных на прочный деревянный каркас, а потолок и вовсе представлял из себя груду разложенных веток, еще недавно красовавшихся на коком-то дереве. Осознав, что они находятся в плену местного племени, на территорию которого очевидно ступили по неосторожности, профессор испытал странное двоякое чувство удовлетворения от подтверждения своей первоначальной догадки, молкнувшей в его голове секундой ранее, и чувства тревоги. Тревоги, граничившей с паникой.