Книга Тайна ордена Еретиков, страница 222 – Владимир Голубченко

– Зачем ты мне это рассказываешь? – не выдержала Хлоя. Не смотря на особенность ее работы, основными историями, что ей доводилось слышать, были обыкновенные жалобы среднестатистических мужчин неудачников, но сейчас, при каждом слове Ганса, она ловила дрожь в поджилках.

– Потому что больше не кому, – без тени иронии коротко ответил Хубер и продолжил: – Мать они настигли на втором этаже, в спальне малыша. Судя по положению тела, она пыталась убежать от тех чудовищ, – внезапно голос тучного детектива дрогнул, ссутулившись он скрыл лицо в громадных ладонях.

В комнате повисло молчание, прерываемое размеренными щелчками настенных часов. Ощущаю, как мелкие постукивания шестеренок буквально высверливают в голове дыру, Хлоя не смела проронить ни звука. Опешив, она удивленно взиралась на надменного детектива. Всегда высокомерный, самовлюбленный великан, сейчас ронял густые слезы на ковер под ногами. Для любого психотерапевта подобное было бы большой вехой в карьере. Еще бы, спустя столько лет, непробиваемый защитный барьер сломан и легендарный детектив, в одночасье превратился в раненного старика. Но почему-то Хлое хотелось оказаться сейчас в другом месте. Забыть о звонке Хубера, забыть обо все, что она услышала и услышит.

– А малыш? – набрав полную грудь воздуха, понимая, что ей все же придется дослушать историю до конца наконец прервала молчание Савинье – … Как это произошло?

– Он не умер… – вскинув голову вверх, Хубер вперил тяжелый взгляд маленьких глазок на собеседника: – В ту ночь, полиция все же успела спасти одну единственную жизнь…

Хлоя судорожно принялся прокручивать в голове все истории, которые она слышала о том злополучном дне. Она была уверена, что в той трагедии погибло все семейство.

– …Мы нашли его спустя три часа после прибытия к месту происшествия. Пожар вспыхнувший в доме изрядно опалил труп отца вместе со всем первым этажом и был потушен далеко не сразу, равно как и проведен осмотр места происшествия.

Прервавшись, мужчина встал в полный рост, выудил из внутреннего кармана алюминиевую фляжку и тотчас опрокинул часть содержимого в рот.

– Будешь? – наконец оторвавшись от мелкого горлышка, детектив обратился к психотерапевту. Хлоя коротко кивнула и быстро отхлебнула обжигающую губы жидкость. Но ни вкус, ни запах коньяка не могли отвлечь Савинье. Услышав о том, что ребенок семейства выжил, она жаждала узнать, что же было дальше.

– Я нашел пацана под шкафом в детской комнате, – спрятав фляжку в карман продолжил детектив: – Это был старый платяной шкаф, у основания которого была широкая ниша. Тогда я решил, что мать спрятала малыша в этой нише, чем и спасла жизнь. Ну а убийца, очевидно он и не искал ребенка. Как установило следствие, перед уходом он устроил пожар, рассчитывая, что огонь скроет все улики и возможного свидетеля.

Слушая рассказ детектива, психотерапевт не заметила, как нервно перекладывая из одной руки в другую пачку сигарет, буквально превратила все ее содержимое в труху. С силой сжимая бесформенное месиво табака и бумаги, она уже знала ответ на свой следующий вопрос:

– Ребенок все видел?

– Когда я увидел скрученные в кулачки маленькие ручки, лежавшие под основанием шкафа, мое сердце оборвалось. Я думал он мертв как и вся семья, но прикоснувшись к щуплой кисти и ощутив тепло я возликовал… Веришь, или нет, но это были первые и последние слезы радости в моей жизни. В следующее мгновение, когда я наконец вытащил его на ружу, обнял и бросился прочь из дома мы встретились глазами. Его глаза, бездонные голубые глаза были до верху наполнены непониманием. Непониманием того, как мир мог быть так жесток… – детектив запнулся явно борясь с новой волной подступающих слез: – Мне хотелось прижать его посильнее, показать что это еще не конец, что мир не уничтожен, но такое бывает только в фильмах. Продолжая неотрывно смотреть на него, я вдруг понял, что у него на губах застыло одно короткое слово: «Мама!», так что да, пацан не просто видел, как убивали его мать, он три часа смотрел на ее истерзанное тело.