Онлайн книга «Па-де-де»
|
«… так случилось, что я до недавнего времени, снимала квартиру, в которой когда-то проживал некий Вениамин Прилепский…» Телефон издал звук оповещения о новом сообщении. Саша взглянула на экран пустым невидящим взглядом.. «Наш салон с огромным удовольствием сообщает, что мы будем рады видеть Вас на очередной примерке Вашего платья. Ждем Вас в любое удобное время с 10 до 18…» Саша отодвинула телефон в сторону. Примерка… Платье… Евгений Евгеньевич вошел в дом. Настроение у него было не самое хорошее. Адский день. Такое впечатление, что его окружают одни идиоты. Бывает, у кого-то руки из задницы, а бывает такое, что мозги из этого самого места. Никто не может ничего сделать нормально. В последние дни он находился в заметном напряжении, плохо спал. Эта тупая тварь, выбила его из колеи. Как-то очень неожиданно все произошло… У него закралось подозрение по поводу нее еще во время интервью, когда она, не понятно к чему, упомянула друзей детства, избравших не тот путь. Но он даже не думал, что эта крашеная дрянь действительно «глубоко» капнула. Видно и само интервью было частью ее идиотского плана с шантажом. Дура. Доигралась, безмозглая курица… — Моя прекрасная богиня, мне срочно нужно лицезреть твой дивный образ после отвратительного дня… — как обычно с сочетанием нежности и иронии сказал он. Евгений Евгеньевич вошел в гостиную. Саша сидела на диване, держа спину как всегда очень прямо, но на этот раз ее поза казалась неестественно застывшей и напряженной. Она смотрела не отрываясь на его лицо. И взгляд у нее был такой же застывший как и тело. «Черт! Неужели старуха померла?…» — мелькнуло в голове Шахина. Смерть близкой родственницы была бы очень некстати перед самой свадьбой. Вот старая карга! Приспичило ей именно сейчас отдать Богу душу… Может даже придется все отложить. Черт возьми, почему все так одно к одному… — Саша, что случилось? Что-то с бабушкой?… Саша раскрыла сжатую в кулак ладонь и положила на журнальный столик маленький диктофон. «… так случилось, что я до недавнего времени, снимала квартиру, в которой когда-то проживал некий Вениамин Прилепин…» Шахин почувствовал, что внутри него разрастается ледяной ком. За все время, с момента его прихода, и после того как несколько минут назад закончилась запись, она не произнесла ни слова. Так и сидела неподвижно все в той же позе. — И что теперь?! — нарушил затянувшееся, словно какое-то вязкое и невыносимо тягостное молчание Шахин. Саша слегка вздрогнула. Ресницы задрожали и по бледным щекам покатились слезы. — Ведь она говорила правду?… — едва слышно сказала Саша. Ей казалось, что ее голосовые связки утратили способность воспроизводить звуки, слова. — Ты… причастен к смерти этих людей… Серо-голубые глаза казались огромными. В них отражались и боль, и ужас, и отвращение, и презрение и разочарование… — Саш, прекрати! Что ты несешь?! — закричал он. У него было желание задушить ее. Не потому что она может его «заложить», или навредить, доставить ему неприятности, как эта чертова кукла журналистка. А потому, что судя по ее виду, она со своим вечным стремлением к справедливости готова разрушить все. Из-за чего, ради чего? Из-за никчемных идиотов, у которых у самих не было не только мозгов, но и ни на грош такого понятия, как совесть. Жалкие ничтожества, что были, что нет, никто даже и не заметил… Или из-за наркоманки шантажистки, которой было плевать на справедливость, на торжество добра над злом… Ей нужны были деньги. Только деньги, больше ничего. И она так и тянула бы их и потом, потому, что она была беспринципная, алчная дрянь, готовая, подобно многим, присосаться как пиявка и тянуть, тянуть, тянуть. Потому что всегда будет хотеться еще… Так почему нужно разрушать свою жизнь и отказываться от всего что есть из-за недостойных, ничтожных созданий, лишь по недоразумению, называющихся людьми. Они ничто! Каждый из них, не задумываясь, переступил бы через любого, ради своих жалких интересов. А у них, у него и у нее есть все. Все что нужно чтобы жить. Хорошо жить, быть счастливыми. Он просто проложил путь к этому счастью. Пусть и таким образом. А чем его путь хуже, чем у всех прочих? Святых вообще нет. Может, вот только она, со своим до невозможности наивным представлением о том как все устроено. До сих пор верящая в силу добра, в справедливость, в глупое благородство. Нет никакого благородства! Каждый сам за себя. Каждый вырывает у этой жизни свой кусок, и порой, эта борьба принимает не самые приятные формы. Но это жизнь. Она так устроена. Ей пора научиться принимать это… |