Книга Дом у скалы. Все остальное – декорации, страница 11 – Татьяна Василевская

– Такос! – гаркнула гречанка в кухонное окно. – Такос!

Из гаража, вытирая запачканные машинным маслом руки, вышел ее сын.

– Что? Кричишь, как будто пожар! Что случилось?

– Чем ты занимаешься?!

– Хозяин просил посмотреть машину. Что случилось-то?

– Иди, сходи, поищи хозяина. Он с утра ушел, без завтрака. Сказал, что пойдет на берег. Время третий час, а его нет.

Такос пожал широченными плечами.

– Может, он пошел в деревню.

Элени уперла руки в бока.

– Ты еще припираться со мной будешь? Иди, ищи, сказала. Ничего с тобой не случится, если ты и до деревни прогуляешься. Мужчины! И не вздумай там пить!

Такос наскоро умылся и пошел по направлению к скалам, туда, где был спуск к берегу. Если мать, что вбила в голову, так спорить бесполезно. Проще и впрямь сходить.

– Что случилось?! – в ужасе закричала Элени. К дому, пошатываясь под тяжелой ношей, подходил Такос. Он нес на своих плечах безжизненное, неподвижное тело хозяина, придерживая его спереди за безвольно болтающиеся руки.

– Матерь божья! Отсохни мой язык! Я пожелала, когда он уходил, что бы он провалился! Боже, что я натворила?! – запричитала, заливаясь слезами, Элени. – Что случилось? Такос?

– Я нашел его на берегу. Видимо, он пошел купаться, и его бросило на скалы, а потом вынесло на берег, – бережно опуская тело на диван в гостиной, тяжело отдуваясь, сказал Такос.

– Матерь божья! Да разве же можно плавать в этой проклятой бухте? Все же знают, что там такое течение, что и лодку разобьет и человека погубит, – рыдая, причитала Элени. – Не стой столбом! Подгони машину к крыльцу. Нужно везти его в деревню.

Ольга опустила кисть в воду и взглянула на картину. Выходило не очень. Без души. Картина казалась плоской, безжизненной. Заказчик хотел уходящую вдаль дорогу и, бредущего по ней, путника. Но путник не шел, а как будто прилип к дороге, петляющей через бескрайние поля. Просто безликая фигурка, не дающая воображению пищи – кто он, что чувствует, о чем думает, куда направляется и зачем. Небо было просто, закрашенным голубым цветом, участком холста, а не уходящим ввысь, бесконечным, бескрайним пространством. Мысли были о другом, и картина ясно давала понять, что художник не вложил в нее душу и собственные чувства, а просто нарисовал, как его учили в художественной академии. Качественная мазня, не способная тронуть, заставить задуматься, слиться с картиной и прочувствовать, прожить ее сюжет самому. Ольга не могла сосредоточиться на работе. Она покосилась на телефон. Нужно просто позвонить. Она ведь решила, что позвонит еще раз. А, что потом? Этого она не знала. А с другой стороны, разве хоть кто-то знает наверняка, что будет потом? Что будет через год, через день, через один миг? Кто может похвастаться точным знанием, что его ждет?

Ольга набрала номер. Абонент снова был вне зоны доступа или просто отключил телефон, не желая разговаривать с кем бы то ни было и с ней в том числе. Как и предыдущие два раза.

Может он правда передумал? Может просто ляпнул, что хочет, чтобы она приехала, а теперь уже и думать забыл или просто не хочет, считает, что ни к чему что бы она приезжала. Это очень в его духе. Ольга накрутила себя и уже жалела, что вообще стала звонить. И, что сказала, что приедет, тоже. Нужно было просто сразу сказать – нет. Она плохо спала и встала злая, разбитая. Сердитая на себя, на Северцева. «Пошел он к черту!» – решила она. Несколько раз за утро она проверяла, нет ли от него сообщений, каждый раз ругая себя и давая себе слово больше этого не делать. Нужно успокоиться и вообще перестать думать о нем. Дотерпев до обеда, она снова позвонила. Пусть скажет сам, что не хочет, чтобы она приезжала! Он же мужчина, так пусть и поступит, как подобает мужчине. Трубку снова никто не взял.